Разворот

« Все! Дошли до намеченной цели!
Только цель почему-то ушла…»
/Сергей Медведев/      


            С утра напряженная тишина давила уши, накатывала тревога, и глаза тонули в слепой бестелесной дали.   Неподвижный материк льда, застеленный плотным слоем смерзшегося снега, был слабо освещен тусклым  лиловым пятном солнца за пеленой тумана. В размытом свете, без тени и контрастов, не на чем остановиться глазу и немыслимо любое шевеление.  Все плотно вмонтировано в монолит льда и снега. И только снежные иголочки от замерзшего выдоха с  шуршанием падают на лицо.
Где-то там под ногами должна быть вода. Но она как  предание, в которое можно только верить - в этом морозном пространстве  нет места для жизни, а вода сплющена в снег и лед.

И тут это случилось. Еще не проявив себя ни светом, ни звуком, оно ожило, задышало,  придвинулось и там, в глубине  огромного ледяного тулова, на границе льда и воды проснулось упрямое неприятие этого покоя.  Нарастали и гасли, напрягались и слабели его внутренние силы, сдавливали и растаскивали ледяную твердь,  затихая и вновь оживляясь. И в какой-то момент они сплелись в два огромных кулака и рванули в разные стороны.  Платформа разорвалась.

Неспешно прочертилась и раздвинулась трещина, в недавнем монолите выломились берега и встали друг против друга.  Из его нутра вывернулись выступы, обнажив ледяные шипы. И все, что еще недавно было сплавлено в единую массивную твердь, теперь выворотилось из своих ниш, выставив лезвия, клыки и расщелины. Внутрь разлома проседал  снег, сползали куски льда, образуя то, что еще не вода, но уже и не лед - серое крошево, потерявшее форму.

Берега этого прорана медленно раздвигались. Поначалу его еще можно было перешагнуть, потом перепрыгнуть,  но с каждой минутой страх все туже стягивал ноги. Казалось бы, неширокий прыжок и ты уже на том берегу,  но зрелище неистовой вражды  берегов останавливало и примораживало к месту.

И тут в треске,  шорохе и шипении, обозначалось другое движение. Еще слабое, оно уже имело свое направление,  свою волю и диктовало новое задание. Теперь материк станет у тебя за спиной, а ты назначен дрейфовать вместе  с этой льдиной, выискивая  в бездонной белёсой мгле новую цель.
И пусть позади валятся вниз куски льда, шевелится и шуршит ледовая пена - не оглядывайся на свой уходящий материк, твои стоянки, протоптанные дорожки, укрытия из снега и льда, где еще стоит тепло и запах прогоревшего костра.

Но льды уже разошлись. Лишь белый медведь еще  смог бы  перемахнуть через эту расщелину. А через час-другой только птица по чутью в этой незрячей пелене найдет тот уходящий берег.

Но он все же обернулся и посмотрел в глубину, ставшую прошлым и стал дышать в этот туман,  в ту сторону, от которой его относило. Смерзшееся дыхание сыпалось вниз ледяной крупчаткой,  но он тяжело и натужно продувал пелену теплым воздухом, как дышат на замерзшее стекло. 
И вот в клубах тумана появилось волнение. Оно медленно закручивало бурую пену испарений, завертывало внутрь их клочья, удлиняясь в воронку и вовлекая в себя все новые завеси мерзлой влаги.  Ее поток дрожал, раскручивался, вибрировал и потом низко загудел протяжным горловым звуком поющего бурята.

И тут длинный трубой раскрылось пространство, наполненное тусклым желтым светом,  и вдали  у гряды торосов  он увидел свою последнюю стоянку, утоптанную площадку возле сложенных домиком льдин,  засыпанных снегом. А среди  них темную дыру от выходящего дыхания, и черную  груду сожженной рыбы в костре,  внутри которой красным глазом тлел маленький уголек.

А рядом на оставленной торбе лежали её варежки - последнее, что у него осталось.
Еще недавно там была его территория…
Потом все погасло, пелена сомкнулась и потеряла цвет.
Он еще долго глядел в никуда.  Потом развернулся и стал вслушиваться в новое движение.
2010г.