Детство

Луг  за  рекой  широкий.
Берег  с  посёлком  крутой,
Плёс  небольшой,  но  глубокий,
Чистый  песок  золотой.

Здесь  постоянно  рыбачил
Возле  кустов  ивняка.
Был  терпелив  и  удачлив,
С  чуткой  душой  рыбака.

Помню  сопливое  детство.
Все  увлеченья  свои.
Лес  и  река  по  соседству.
Пели  там  все  соловьи.

Царство  черёмухи,  ивы.
Здесь,  от  восторга  дрожа,
Часто любил  я,  счастливый,
Тем  соловьям  подражать.

Страсть  эта  рано  явилась
В  цепком  сознанье  моём.
Так,  невзначай,  получилось –
Я  засвистел  соловьём.

Зяблика,  галку,  ворону
Тоже,  дразня,  подзывал.
Лай  собачонки – коронный;
Лаял,  что  пёс,  подвывал.

Часто  соседских  девчонок
Лаем  сердитым  пугал.
После,  пищал,  как  котёнок,
Жалобно  их  подзывал.

Мог  петуха  и  индюшку
С  точностью  передразнить.
Даже  сонливую  хрюшку
Визгом  свиным  возбудить.

Всем  голосам и  повадкам
Птиц   и  животных,  зверьков
Я  подражал,  кроме  гадких –
Змей  да  ужей,  пауков.

Их  не  боялся  нисколько.
Но  с  любопытством  следил,
Как  деловито  и  с  толком
Сеть  паучок  возводил.

Муху  на  ниточке  брошу
На  паутинку  ему.
Знаю,  он  хищник  хороший.
Мне  лишь  понять,  что  к   чему?

Он  затаился  в  засаде.
В  лапках  две  чутких  струны.
Жертв  караулит,  не  глядя:
Здесь - то  сигналы  важны.

Муха  лишь  чуть  шевельнётся,
Этот  сигнал  в  тот  же  миг
У  паука  раздаётся…
Выскочил,  муху  настиг!

Лапками  жертву  хватает –
Я  только  глазом  моргнул –
Жвалы  в  добычу  вонзает,
В  кокон  её  завернул.

Дальше,  пирует  спокойно…
Мною  вечерней  порой
В  банку  стеклянную  пойман
Он  и  крупнее -  второй.

Что  же  назавтра  я  вижу?
Старый  знакомый  дрожит.
Крупный  паук  неподвижен,
Белым  окутан,  лежит.

К  вечеру – дохлые  оба.
Опыт  сорвался  пока.
Жить  не  позволила злоба
В  банке  двоим  паукам.

Как-то  лягушкой  живою
Долго  дурачил  ужа.
Даже  с  гадюкою  злою
Свёл  я  ручного  ежа.

Раньше  змеюку  заметил –
Грелась  на  срезе  пенька.
Это  местечко приметил,
Но  не  тревожил  пока.

Ёж  с  ней  разделался  ловко.
Фыркая,  прыгал  хитрец.
Видно,  владел  он  сноровкой.
Быстро  схватил – и  конец.

А  наблюдая  лягушек
В  заводях  возле  реки,
Видел  в  икринках  квакушек
Чёрные  точки-зрачки.

Видел,  как  рос  головастик,
Став  лягушонком  потом.
Может,  он  чувствовал  страсти,
Плавая  с  длинным  хвостом.

Кроме  болотных  лягушек
Ос  и  шершней  донимал.
Жалят  за  милую  душу!
Истину  так  познавал!

В старом  карьере  тритонов
Тоже  ловил  и  держал.
Лодку –дощаник  в  затоне
Долго  хранил,  снаряжал.

Помню,  какие  походы
В  ней   я  тогда  совершал.
То  за  реку,  на  природу;
То  на  рукав,  к  камышам.

Рыба  там  было  навалом.
Вот  и  тянуло  туда.
Мама,  порой,  волновалась,
Где  я  весь  день  пропадал.

Скудной  была  моя  пища:
Хлебушек, дикий  чеснок.
Рыбу  пёк  в  углях  кострища
Иль,  нанизав  на  пруток. 

Чаще  обед  был  без  соли.
Где  её  будешь  носить?
Так,  безотцовская  доля
Всё  научила  сносить.

Было  тогда  мне  лет  десять.
Рос  на  реке  я  один
С  жаждой  познать  всё  и  взвесить
Сам  себе – друг,  господин.

Жизнь,  её  вечные  тайны,
Душу  влекли  пацана …
Стал  бы  он  дельным  сполна,
Если  б  не  эта  «случайность» -
Если  бы  не  ВОЙНА !            1952 г.