Ах, если б наше восприятье

Ах,  если  б  наше  восприятье
Того,  что  было  и  ушло,
Сходилось  с  тем,  с  каким  писатель
Из  тех  времён  держал  перо!

Тогда  б  ханжами  не  судили,
Отгородив  накидкой  свет,
Века  за  то,  какими  были
От  нас  давно,  за  мглою  лет,

И  не  искали  б  прав  упрямо
В  восточной  древности,  когда
В  гаремах  слуг  скопили  ханы, -
Так  было  принято  тогда,

Во  избежание  соблазна.
Была  священна  Нагота!,
Не  то,  что  ныне:  стала  грязной,
Доступной  стала  Красота.

Продажной  стала,  стала  Голой,
А  не  как  в  древности, - Нагой!
Какой – то  стала  однополой,
Бесплодной  стала,  голубой.

Религиозные  воззренья,
Как  грех,  Эротику  клянут,
Но  поменяет  всякий  мненье,
Кто,  хоть  на  несколько  минут

Возьмёт  и  углубится  в  чтенье
Арабских  сказок!..  Темнота!...
Кальян!...  И  дымом  от  куренья
Шехерезада  объята!

К  утру  тысяча  первой  ночи
Накал  сюжета  и  страстей!,..
Танатас – смерть,  но  Эрос  хочет
Любви  и  жизни! Кто  ж  сильней?!

В  своей  судьбе  незаурядной
В  покоях  ханского  дворца
Наткнулась  индивидуальность
На  Страх  и  билась  до  конца!

В  дипломатическом  сраженьи
Шехерезада  победит!
Хан  плачет,  ЛЮБИТ!,  он  в  смятеньи
И  отменить  он  Казнь  велит!...

Всегда  прельстительней  услышать
Читателю  такой  рассказ,
Который  долго  нервно  дышит
И  в  напряженьи  держит  нас.

Ах,  если  б  восприятье  было
В  нас,  как  у  предков,  может  быть
Оно  бы  тайну  приоткрыло, 
Зачем  нам  жить  и   как  любить!