Зарисовка с Самайна

        Клуб был маленький и тесный. Интерьер был выполнен в стиле старых трактиров с их  массивными дубовыми лавками и мощными столами. По стенам были развешаны светильники, тускло мерцающие среди псевдокаменных стен, скорее сгущающие мрак, чем дающие свет. И только  стойка бара, с гирляндами разноцветных бутылок, придавала данному заведению несколько праздничный вид. Народу набилось много. Канун Самайна. Всем хотелось встретить древний праздник достойно. На маленькой сцене разрывала  воздух мелодичными воплями группа. В зале, в такт к мелодии, совершала дикие прыжки подогретая алкоголем публика. Всем было весело и хорошо.
  Он зашел в этот клуб случайно. После долгого пути по тихим ночным улицам.  Ему просто захотелось побыть с людьми, посмотреть на их лица, почувствовать тепло их сердец.  На его приход никто не обратил внимания. Все были в  маскарадных костюмах, так что он был незаметен на общем фоне праздника.  Он тихо сел в уголке и стал наблюдать за народом.  Огоньки перемигивались разными цветами.  Вот мимо пронеслись два ярко оранжевых сполоха – любовь. Вот  группа из малиновых и красных огней танцуют в едином ритме –  радость и экстаз.  У стойки бара несколько фиолетово-синих огней тускло горят – печаль.  И множество других оттенков наполняют зал. По всей длине спектра. Несколько белых вспышек – страх. И один – темно фиолетовый, почти черный, крайняя разочарованность в жизни. Много огней – много людей. Души у всех сияют по-разному.
        Он смотрел и думал, раньше было намного больше ярких красок. Практически не встречалось темных тонов. Измельчал народ. Разучился радоваться и любить. В каждом третьем огне души есть синие нотки печали или белые нотки страха. Во многих есть черные сполохи отчаяния. И, почти в каждом – желтые штрихи сомнения и ядовито зеленые нити зависти и ревности. Очень мало стало чистых незамутненных цветов. И это опечалило Его. Он вспоминал. Он был в  том далеком и светлом мире, где только яркие радостные краски, где нет зла и черного отчаяния. Там нет печали и горя. Там – хорошо и спокойно. Жаль, что тот мир не вернуть.
Из грез его вытянул один посетитель клуба в очень знакомом костюме. Черный балахон с глубоким капюшоном, высокий рост и резиновая коса на длинном древке. «Совсем  люди разочаровались в жизни,  - подумал Он, -  разве я так выгляжу?!» в скорбном жесте Он хлопнул себя когтистой дланью по тому, что заменяло ему лицо, и молча, ушел сквозь стену, чем вызвал у нескольких синих огней резкое желание бросить пить.