Андрей Беловский - Дворянский Петербург. Часть 5

Разговор  А.С. Пушкина с фрейлиной Её Величества Государыни Императрицы   г. Олениной.

Оленина.
Вокруг знакомые, все тоже,
А вы–то батенька, смотрю,
В наш дом заходите все реже.

Пушкин.
Войти войду, но что узрю?

Оленина.
Ах, вы о том же. Не бывает,
Чтоб в наши руки в тот же миг
Валилось счастье. Снег растает,
Но вы то, в чаяньях своих,
Как далеко зайти хотели б?

Пушкин.
Да уж поверьте дальше вас!
И оглянуться не успели б.

Оленина.
Но-но! Давайте без проказ!

Пушкин.
Да уж, какие там проказы.
Я так же думаю о вас!

Оленина.
Отец сказал, что это фразы
Вы повторяете подчас.
Когда уж чаще, чем хотелось.

Пушкин.
Мой бог! Но я же вам не лгу!

Оленина.
Не лжете. Я к вам пригляделась,
Но согласиться не могу.
Да и к тому же, как же это?
Сбежать из дому «под венец»?

Пушкин.
Да! Беспокойный ум поэта
Не ждал вот этакий конец.
Увы, мне жаль, что так случилось,
Но вас забыть не суждено.

Оленина.
Мне жаль, что все без нас решилось.

Пушкин.
Что ж, остается лишь одно:
Быть может, выплачусь стихами,
А вы, «мой ангел», далеки.
Как свет луны над облаками.
Но мы ведь были так близки!

Оленина.
Беда не в том. А в том что «были».
Уж боле некого винить.

Пушкин.
Но вы меня не разлюбили?

Оленина.
Да как вас можно разлюбить?
Не я ли слезы лью украдкой?
Как жаль! Но видно не судьба!

Пушкин.
Уйду ль от мысли этой сладкой?
Ведь вижу, в вас идет борьба.

Оленина.
Борьба идет. Но извините!
Я этих слабостей сильней.
А вы поэт, уж не взыщите!

Пушкин.
И только память этих дней
Меня утешит.

Оленина.
- Утешенья
И я желала.

Пушкин.
- Как же так?
А эти сладкие мгновенья?
Сначала свет! А после мрак!

Оленина.
А дальше вечность!
Ведь за вами само бессмертие идет!

Пушкин.
А вы мой свет?

Оленина.
- Судите сами.
К чему идти и что нас ждет?
Ну, так вперед и без оглядки.

Пушкин.
Но мне удастся ль вас забыть?

Оленина.
Судьба играет с нами в прятки.
Но на прощанье так и быть.
Мой пылкий друг целуйте ручку!

Пушкин.
Готов вас всю исцеловать!

Оленина.
Отец увидит – даст нам взбучку.

Пушкин.
А вы…?

Оленина.
- ваш долг у нас бывать.
А я смирилась с неизбежным.

Пушкин.
А я смириться не могу.
Я был бы самым-самым нежным.
«Моя весталка»! Я не лгу!
Так дай мне Боже сил забыться!
Клянусь! Я вас боготворил!

Оленина.
Мой бог! И надо ж так влюбиться!
Меня ваш гений покорил!
Но есть условности, которых
Переступить мне не дано!

Пушкин.
Так дай вам бог влечений скорых
Не знать. А мне не суждено!



Разговор писателя Николая Васильевича Гоголя с поэтом В.А. Жуковским.

Жуковский.
Мой друг, а вы не истощились!
И мысли пламенный размах
И чувства сильные открылись.
Как далеко в своих мечтах
Зайти вы все-таки рискнули?

Гоголь.
Дорогой славы – видит Бог.
И вы прошествовать дерзнули.
А мне и крест и сто дорог.
Сама судьба предначертала!
И вдохновенье и друзей.
Бог ниспослал всего не мало.
А вдруг когда ни будь музей
В честь нас откроют эпатажный.

Жуковский.
Возможно это и весьма.
Хотя тогда «Фадей продажный»
Сойдет, наверное, с ума.
Уж, что касается Фадея,
то он меня уже «достал».
Ведь все равно его злодея
Не вознесут на пьедестал.

Гоголь.
Не вознесут и Бог свидетель
Что зря он Пушкину грозил.
Восторжествует добродетель.
Меня же Пушкин поразил.
Своим чутьем неимоверным
Своим предвиденьем всего.
И в этом мире многомерном
Свет переходит в вещество.
А вещество потоки света
Во всю вселенную струит.
И только виденье поэта
Когда он мир вообразит
Просторы чудом наполняет
Презрев пределы естества.
И дух природы оживает,
И лист желтеющий едва
Летит, гонимый ветром славы.
Вот так же в мире и поэт.
Творец величия!

Жуковский.
- Вы правы!
Покуда жив подлунный свет!
Покуда правит человечность
В сердцах «властителей умов».
Он будет жить – и только «вечность»
Ему синоним. Мир таков.

Гоголь.
Хотя поэты не от мира.
В них правда высшая живет.
Замолкнет все, и только лира
Своих мелодий не прервет.

Жуковский.
Уж такова судьба России.
У нас поэт почти пророк.
Придут ли в скорости Мессии?

Гоголь.
Придут, когда придет их срок.
Хотя вне времени и срока
Все то, что гении творят.
И не забудем мы урока.
И постиженью нет преград!
И вечность, силой вдохновенья,
В наш мир поэты низвели.
За эти сладкие мгновенья
Поклон им низкий до земли.

Жуковский.
Порой поклоны и погоны
Иных невольных тяготят.
Литературные шаблоны.
И то, что «низкие» хотят
Читать, мораль не утруждая.
И то, что двигают умы.

Жуковский.
Но ни кому не угождая
Не далеко и до «сумы».

Гоголь.
Не далеко! Но бог спасает!
И пламя вечности  в сердцах!
И дух любви не угасает.
И мудрость ценят в мудрецах!

Жуковский.
Так дай нам Бог в мгновенья славы
Свой трезвый ум не растерять.
Во славу Бога и Державы
И все как есть соизмерять.



Разговор М.Ю. Лермонтова с  генерал-адъютантом Павлом Граббе.

Граббе.
Порою, вашими словами
Не провиденье ли само
Толкает в путь. Судите сами,
Как вечный праздник, как клеймо.
Крылатых строк благие взгляды
Для всех потомков сохранят.
И это выше, чем награды,
И совершенству нет преград.
И все, чему мы были рады,
И все, что двигало умы,
Триумвираты и парады,
И гром батальной кутерьмы.
И то, что нас ещё пленяет
Ваш стих, навечно сохраня
Не пропадет. И цель сияет
В кругу небесного огня.

Лермонтов.
Все это так, но есть пределы,
Которых мне не превзойти.
Ведь вы и сам остались целы,
Хотя на жизненном пути
Порой опасности такие
Подстерегали каждый раз,
Что,  для защитника России
Все было  гибельным подчас.
И все же, что-то вас спасало.
               
Граббе.
Того постичь не мудрено,
Хотя порой всей жизни мало
На то. И  многим всё равно.

Лермонтов.
Не всё равно. Но Бог спасает.
Ему,  наверное, видней.
Кого-то служба утруждает,
А кто-то верует сильней.
И как постичь истоки веры?
Жандармы пишут сгоряча.
И боевые офицеры
Не все избегнут палача.

Граббе.
Не все. На площади Сенатской
Стояли славные полки.
Увы, не в схватке залихватской
Они попали под штыки.

Лермонтов.
Не пожалел наш царь картечи.
И на сенатской мостовой
Избрав со смертью место встречи.
Они поникли головой.

Граббе.
О да! Полки не сдобровали
В тени Двуглавого орла.
На справедливость уповали,
И кровь гвардейская текла.

Лермонтов.
Святая кровь. Хотя идея.
Еще живет в иных сердцах,
уйти в прошедшее не смея.
Чьи документы, в чьих ларцах?
Жандармы ревностно искали?
К чему былое привело?

Граббе.
К тому, что люди осознали
Что быть смиренным тяжело.
Так дай нам Боже дар смиренья!

Лермонтов.
А я наверно не смирюсь.

Граббе.
Читал, читал стихотворенья.
Вы очень смелы, только грусть.
Порой сквозит сквозь ваши строчки.
Смирясь со временем своим,
Я не прошу уже отсрочки.
Царем особо не любим.
Но есть вопрос один не малый.
Хочу письмо вам передать.

Лермонтов.
Кому? Кто этот «славный малый»?

Граббе.
Скажу! Вам можно доверять.
Мой друг Ермолов. Он опальный,
Письмо да сможет прочитать.

Лермонтов.
Он полководец гениальный.
Я мог об этом лишь мечтать.
Уж вам с Ермоловым в услуге.
Не откажу я ни за что!
Вы доверяете прислуге?

Граббе.
Конечно, время еще то!
Но я прислуге доверяю.
Я всех кто рядом испытал.
И всех на верность проверяю
И где бы я не обитал.
Все пребывают в этой вере.
А верю в Бога и людей!
И забываю о карьере.
И как в театре лицедей
роль верноподданно играю.
Но в мыслях многое таю.
И путь опасный выбираю.

Лермонтов.
И вновь вручили жизнь свою.
Богине риска не надежной.
Что ждет удача иль фатум?
И каждый шаг неосторожный
И каждый след опасных дум.
И все что может вдруг раскрыться.
Угрозы многие таит.
И может в пепел превратиться
Великий Феникс. Но стоит
Самодержавия опора
На чести.

Граббе.
- Или на костях!

Лермонтов.
И час придет, хотя не скоро,
Когда забудут о царях.

Граббе.
Потомки многое забудут.
Но уж поверьте, что не вас.
И в вечной памяти пребудут.
И мы, и Пушкин и Кавказ!

Разговор поэта Туманского с графом А. Потоцким.

Потоцкий.
Ну, вот и вы мой друг Туманский.
Стязю признания обрели
Ну чтож, одев костюм гражданский.
Вы по другому не могли.

Туманский.
Да что вы! Право же карьера.
Не для меня а для льстеца!
Ни боевого офицера
Не получилось ни писца.
И только божий дар поэта.
Дает возможность не упасть!
И вдохновением согрета.
Душа, имеющая страсть
Писать, при этом забываясь,
И уплывать в потоке грез.
С мирским и мелочным прощаясь.

Потоцкий.
А я вам новости принес.

Туманский.
Какие? Пушкина сослали?

Потоцкий.
Того не смог он избежать.
Да и  вернется к нам едва ли.
Хоть мы привыкли обожать.
Его веселые ужимки.

Туманский.
О да! Наш друг оригинал.
Он карлу в шапке невидимке.
Придумав, часто вспоминал
И говорил ,что сказки няни
Такому образу виной.

Потоцкий.
Любой талант имеет грани
Хотя не ходит стороной.
Таланта вечная подпруга.

Туманский.
Скажи уж проще красота.
Ведь здесь под жарким солнцем юга
И родилась его мечта.
Хотя огонь запретной связи.
Не утаили. И пожар
Скандала вспыхнул. Сколько грязи
мольва добавила. Икар
добыв крыло, взлетел когда то,
но только перья опалил.

Потоцкий.
Хоть я любил его как брата
спасти не смог. И час пробил.
Ведь ты же знаешь Воронцова.
Он не простит таких побед.

Туманский.
Хотя на все была готова
Порой мадам Элизабет.
Но, муж с рукою на эфесе,
Черкнул размашисто пером.
И вот уж Пушкин об Одессе
Поплачет где ни-будь тайком.

Потоцкий.
Нет. Не поплачет а напишет:
Приют графини молодой.
Прибой неистово колышет.
О «вечный город над водой»!

Туманский.
Живи Одесса – город вечный
Твои красоты возводил
Великий Дюк. И каждый встречный
Места покажет ,где бродил
Граф Пушкин тросточкой играя
Где угощал своих друзей.
А там где жил «избранник края»
Еще откроется музей.
Мечтой Божественною сыты
Огнем величия горя.
Мы так же будем не забыты.
Ведь все что пишется - не зря!



Разговор его Величества Государя Императора с министром иностранных дел графом Несельроде и графом А.Х. Бенкендорфом.

Император.
Какие напасти? О Боже!
За что же? Господи прости!
Убили Пушкина и все же
Я не сумел его спасти.

Несельроде.
Но видит Бог,что вы старались.
Судьба не милостива к нам.
Помилуй Бог! Откуда взялись
Два содомита? Стыд и срам!
Луи развратник – сводня старый.
И Жорж – отъявленный подлец.
Император.
Но видит Бог,что с этой парой
Мы разберемся наконец!
Бенкендорф.
Давно пора! Уж все устали.
Терпеть их мерзостный порок.
Ведь наши нервы не из стали.
Да и потомкам будет прок!

Император.
Сама история осудит
Убивших «гения строки».
И пусть презрение им будет
Их карой. Сколь они низки?
Порой волна пренебреженья
Меня толкает закричать:
«легла на их увеселенья
греха Содомского печать».

Несельроде.
Мой Государь, во всем вы правы!
За вами высший приговор!
Во славу Бога и Державы
Судите, мерзких, за позор!

Бенкендорф.
И за бесчестие судите!
Повинен смерти негодяй!

Император.
Что ж граф, к дознанью приступите.
Сочти вину и исполняй!

Бенкендорф.
Поверьте, с радостью исполню!
Найду топор для подлеца.
И ликованьем наполню
Поэта любящих сердца!

Император.
Мой граф, жандармам объявите:
В тюрьму Дантеса мы запрем
Перед судом. Но вы спросите
Меня – легко ли быть царем!
И я вам искренне отвечу
Что даже очень не легко
Идя сочувствию на встречу
Мы увязаем глубоко.
А чувства-вязкая трясина
Лишь объективность – Божий дар.
И все в Империи едино.
И бремя милостей и кар
Народ, хоть ропчет - но приемлет.
А я обязан суд вершить
И дол дрожит и Небо внемлет
Виновным жить или не жить?
Вопрос быть может и не сложный.
Но, вся ответственность на мне.
И за любой исход возможный
Переживается вдвойне.
Да что вдвойне? Десятикратно!
Весы судьбы дрожат в руках.
И понимается превратно
Вдруг нерешительность. В строках
Указа давшего отсрочку
Хотят подвохи усмотреть.
И только Бог поставит точку.
И только он все знает впредь.
Хотя какие были планы!
Мне Пушкин нужен был Живой!
Он покорил иные страны.
Своей «крылатою строкой»!
Лишь на оружие надежды
Я никогда не полагал.
Так поступают лишь невежды
И только я лишь понимал
Всю мощь экспансии культурной.
Для расширения ее.
Открыт «редут литературный»
И вот отечество мое.
Умами гениев стяжает
Восторг. И истине верны
Творят и Бог преображает
Их мысль. И нет уже страны,
в которой Пушкина б не знали,
где наш Жуковский не прочтен.
Забыв про горе и печали
Кто наш наставник как не он?
Вот почему я пенсионы
Любимцам музы назначал.
И просвещённые законы
Ввести, позднее обещал.
Я так мечтал, но все пропало!
Историографом моим
Не долго был певец и мало
Еще свершил. И вместе с ним
Надежды многие увяли.

Несельроде.
Мой Царь, и мы о том скорбим.
Но неожиданно прислали
«протест». Кто знает, что за ним?

Император.
Кто протестует? В чем причина?

Несельроде.
Французский двор через посла.
Уж не веселая картина.

Император.
Протест нам портит все дела.

Несельроде.
Мерзавец подданный французский.
Дантеса просят не казнить.

Император.
Кого винить за взгляд  «столь узкий»!

Бенкендорф.
Умеет Геккерн очернить.
Наш славный двор перед иными.
Мои агенты донесли.
Барон имел беседу с ними.
Плюс Англичане помогли.
Да и к тому ж в полку гвардейском.
Нашелся искренний подлец.
Виновных в замысле злодейском
Он защищает, и вконец,
Моим терпением играет.

Император.
Кто мутит воду в этот раз?

Бенкендорф.
Корнет Мартынов «тень бросает».

Император.
Наверно хочет на Кавказ?

Бенкендорф.
Майор Полетика вмешался
Уж, он Дантесу лучший друг.
Перед начальством распинался.
Хотя, с чего бы это вдруг?

Император.
Как жаль нельзя казнить подонка.
Но при воре его терпеть
Я не могу. Влияя тонко
Враги умеют преуспеть.
Так пусть во Франции он сгинет!
Что ж Несельроде передай:
Пусть нас немедленно покинет
Месье французский негодяй.

Бенкендорф.
На казнь приказа не имея,
Уж я бы точно пожелал.
Что б правнук этого злодея
Презренным мусорщиком стал.

Император.
Друг Несельроде потрудитесь
Хочу решить через послов.
На обещанья не скупитесь.
Не пожалею я даров.
И одного лишь я желаю
Что б «отзыв» Гекерна настиг.

Несельроде.
И я на бога уповаю.
Пускай насупит этот миг.
Пусть отзовут Луи злодея.
Пусть едет мерзостный в Эльзас!
Про милость ратовать не смея.
И пусть в опале помнит нас!

Бенкендорф.
О Государь! Среди гусаров
Два списка дерзостных стихов.
Нашли.

Император.
Случайно не Бухаров?

Бенкендорф.
Да нет!

Император.
-Их автор кто таков?

Бенкендорф.
Нашли мы юного корнета.
Хоть и Столыпиным родня
Но я то чувствую, что где то.
Еще получит от меня.

Император.
А уж не Лермонтов ли это?

Бенкендорф.
Вы угадали! Это так!
Он написал «на смерть поэта»
Довольно резко. Вот чудак!

Император.
Да, день нам выдался тяжелый?
Зря с облегчением вздохнул.
И кто свой жребий невеселый
Еще сегодня потянул?

Бенкендорф.
Наверно Лермонтов.

Император.
- Быть может.
А может это лишь предлог.
Но разобраться Бог поможет
И кто был прав рассудит Бог!



Разговор поэта Ивана Котляревского с актером Щепкиным и генерал – губернатором князем Репниным.

Щепкин.
Благодарю за попеченье!
Старанья ваши господа
И ваше искреннее рвенье
Я не забуду никогда.
Добыли волю крепостному.
Теперь я искренне могу
Воспеть свободу и к иному
Не устремлюсь. Уберегу
Порыв для творчества и сцены,
Хоть, я и стар уже на вид.
Но, за благие перемены
Пусть вас господь благословит!

Репнин.
Мой друг! Твое благословенье.
Уж, верно сказано к добру.
Ты даришь людям утешенье.
И за прекрасную игру
Достоин сладостной награды!

Щепкин.
Спасибо! Я ее обрел!

Котляревский.
Мы с князем будем очень рады.
Пусть для тебя наш дом наш стол
Открыты будут. Мельпомены
Не ты ль искуснейший из слуг?
Но, дураки не знают цены.
Одолевает их испуг.
Когда талант игру венчает.
Когда в потоке пылких грез
Актер мирское возвышает.
Но это путь шипов и роз!

Щепкин.
Да! В этой жизни все с шипами.
Пусть наши будни не легки.
Была б беда, не будь над нами
Фортуны благостной руки!

Репнин.
О провидение благое!
О перст судьбы – в конце концов.
Ведь Котляревского из боя
Когда то вынес Воронцов.

Котляревский.
Тогда он был еще майором
А я поручиком служил.
И  в возвышеньи нашем скором
Одной лишь честью дорожил.
А после, граф еще признался,
На предсказанье не смотря,
Меня спасать он подвязался.
Репнин.
Уж я то думаю - не зря!

Щепкин.
О предсказанье расскажите.

Котляревский.
Суть предсказанья такова:
Из за поэта, не взыщите,
И порицанье и молва
Настигнут графа, унижая,
Всего верней из-за жены.
Но час развязки приближая
Мы поступаем как должны.

Репнин.
Но вы же в том не виноваты.
Известно всем: поэт другой,
Хоть слухи вымыслом чреваты,
Смутил «светлейшего» покой!
Есть чудный город где блистали
И Ришелье и Ланжерон!
Где славой Пушкина венчали.
Где красота со всех сторон.
В театр достойный мадригалов.
Россини с радостью везут.
Ах, этот блеск Одесских балов!
Ах, как они меня влекут.
Уж вы простите, что я снова
Заговорился про свое!
Ах, этот бал у Воронцова!
Не встречу ль там опять ее!

Котляревский.
Вот так и он наверно встретил.
Очаровала, увлекала!
И оглянуться не заметил
Как резолюция пришла!

Щепкин.
И далеко ль его сослали?

Репнин.
В деревню Болдино поди!
И Царь грозил. И все узнали
Про все. И вечность впереди!



Разговор поэта Капниста с поэтом Державиным.

Державин.
Друг Капнист свиделись мы снова.
Всегда в Измайловском полку
ценили вкус, но не спиртного
А ожиданья «на чеку».
А впрочем, что нас ожидает?

Капнист.
Великих гениев приход.
Судьба знаменья посылает.
Понаблюдай: который год
Уже вподряд звезда сияет.
Такая яркая звезда
Что тот, кого она являет
Бессмертным станет навсегда!
И обретет обитель славы!

Державин.
Я еду в Царское Село.

Капнист.
Смотреть на царские забавы?

Державин.
Хотя стихи не ремесло,
Всему возможно научиться.
Наш царь для юношей Лицей
Открыл. В порфиру облачился
Дар поэтических затей!
Который будет миру явлен,
Не сомневайтесь, что при нас.

Капнист.
Не намиль будет он представлен
Когда взметнется на Парнас?
Когда его Пегас крылатый
Над бренным миром вознесет,
И упоением объятый,
Не он ли дар преподнесет?
Стихов восторженных и дивных
И дум небесной чистоты?
И всех читателей наивных
Вдруг увлекут его мечты.
А вы мой друг благословите
Его торжественный приход.
Экзаменуя, объявите
Того, кто в скорости придет.

Державин.
Конечно, было б мне почётно
Себе приемника избрать!
И подтолкнуть бесповоротно
И дань наставника собрать.

Капнист.
Уж эта дань частица славы!
Его бессмертная стязя!
Во славу Бога и Державы,
Врагов словесности разя,
Среди поэтов станет главным
Как Царь восторженных стихов.
И будет пылким и забавным
«Воспламенитель пылких слов»!
я тоже отрока заметил.

Державин.
Кто он? Не Гоголя ли сын?

Капнист.
Талантом бог его отметил!
Из всех детишек он один,
Внимал писателей беседе,
От игр и шалостей далек.
Не усомнюсь в его победе
Над словом! Дайте только срок!

Державин.
Так дай нам бог из всех заметить
Обожествителей строки!
И дать поддержку и приветить!
И не забыть подать руки.