Перекрёстки судеб

Вот как хотите, так и думайте, а я люблю смотреть мексиканские сериалы! Как их не критикуйте, как не обзывайте, а красота - страшная сила! Какие чувства, какие страсти нешуточные, какие отношения! Без приставки "дорогая" ни один кавалер к даме даже не посмеет обратиться! Что вы?! Подобное и представить себе невозможно. Да если кто-нибудь всё-таки на это осмелиться, то тут же солнце их бразильско-мексиканское с неба в обморок свалится! 100% плюс гарантия! А у нас часто вы с подобным встречаетесь? Да? Значит вам больше повезло, нежели чем мне... А природа  у них какая, а музыка, а песни! Засмотришься и заслушаешься, честное слово! "У нас не хуже!" - слышу отчётливые и справедливые, между прочим, упрёки в свой адрес. Да, конечно! Есть! Как им не быть-то у такого народа, как наш? У кого ещё такая душа открытая да чувствительная до всего прекрасного? Не ищите напрасно - не отыщете! Но только что-то не часто ему поётся да играется... Вот взять хотя бы и мою судьбу, выдернуть из множества прочих, не отвернуться, столкнувшись на перекрёстке судеб,разглядеть повнимательнее, что ли...А что? Не один сериал мог бы отыскать в ней своё начало, свой исток из не пересыхающего потока пролитых за жизнь слёз... Почище тех Мексик с Бразилиями-то будет, хотите верьте, хотите нет... У них там хоть зим да холодов сравнимых с нашими не бывает. Ну, выгонит какой-нибудь очередной Педро или Хуан свою ненаглядную ещё вчера Розиту за что неизвестно из дому ( вот тут всё, как и у нас: муж напьётся и дерётся, жена виноватая...) и пойдёт она по самой кромочке прибоя ласкового бирюзовового океана то ли плача, то ли смеясь, всем своим видом как бы говоря нам, зрителям: "Хоть отдохну от него, от паразита!" А ты смотришь и радуешься за неё, милушку! Отдохни, отдохни дорогая подруга! Как я тебя понимаю... А погоды стоят такие, что каждый кустик ночевать пустит и перекусить круглый год чем найдётся прямо с места не сходя: бананы там разные, папайи, финики, как сорняки растут повдоль их мексиканских дорог, то есть никто по руке не стукнет и в полицию не оттащит... А у нас? Летом-то ещё куда ни шло, да и то какое лето... А вот зимой-то что нашей несчастной "Розите" делать прикажете? Хорошо если успела какой-нито харпалик по дороге( в сенях или на кухне) схватить, да ноги в сапоги-валенки всунуть... По сугробам в тапочках, а то и вовсе босиком не нагуляешься, далеко не упрыгаешь... Тут, конечно, соседи могут выручить, если ты вчера в подобной ситуации  помогала... Выручали! А сколь со мной подобного-то было... и не упомнишь... перечислять уморишься... Нет, сказать, что я хуже других жила - против истины погрешить... Бывали просветы, бывали...

Мой-то хоть и выпивал, а всё приговаривал: брошу! Верила, ждала... Не дождалась, правда... Так уж тут на судьбу лишь и пенять... да, что я одна такая, что ли? Все вокруг так жили, да и по сей день живут... Вот хоть посмотреть на нашу улицу. Хоть по чётной, хоть по нечётной стороне - одинаково, почитай что в каждом дворе то же самое с совсем небольшою разницей...

Теперь-то всё больше нас, баб, осталось: поумирали наши "Педры" и "Хуаны", а дети повырастали да разлетелись кто куда... Мы раньше-то все как жили: друг у дружки от аванса до получки трояки занимали. О, эти дни получки! Великим праздникам сродни они и были, и считались! Мужикам деньги, лежащие в карманах (кошельков они почему-то не признавали) такую значимость на лицах рисовали - издалека видно: не пустой идёт! Так оно и было: кто с пивком, кто с бутылочкой чего и покрепче. Да оно бы и ладно, и пусть, когда бы только в этот вечер, а на утро и всенепременнейше на работу... Ах, если бы... Нет, были, наверно, и такие, кто умел пить... Не знаю... Как там в поговорке-то? Кто пьян да умён - два угодья в нём! Но, скажу откровенно, не у нас!

Хотя есть у меня знакомая, муж у которой вообще не выпивает... Так вот этот Витюша, как она его называет до сих пор( Господь! Подай ей терпения!), был таким жмотом, что и сравнить не с кем! Собственной жене деньги в долг давал!
Можете себе такое представить? Она при мне один раз вымаливала три рубля сорок копеек на сандалики дочке в детсад - прохудились не вовремя... И я сильно подозреваю, что если бы не моё присутствие, ходить бы их девочке босиком до следующего срока им определённого для покупки обуви. Нет! Наши за нами копеек не учитывали, но и на себя любимых не жалели: получка - дело святое, без пол литра никак не обойтись, а то и без двух... Как масть пойдёт, как говориться... У нас наутро после означенных дней выйдешь на улицу, глянешь по сторонам и сразу становится понятно у кого сатана куролесил весь прошлый вечер, а то и ночь. У одной соседки муж ну очень любил бить стёкла! Вот как переберёт, так давай выкидывать в окна предметы домашнего обихода: кастрюли (не важно пустые они или со щами), табуретки, стулья... А один раз, представьте себе, вышвырнул супружескую кровать на дорогу, завязав её предварительно чуть ли не узлом! Кровати-то тогда были металлические, ну и силёнка у мужика имелась, Царство ему Небесное, соколику...

А у другой подруги, той, что справа, муженёк обожал резать её одежонку на тоненькие ленточки! Кайф! Но близко не подходи - зашибёт! Располосует, что под руку попадёт (пальто, платье или кофту какую), гармошечку достанет и давай наяривать на крылечке. Праздник, веселье... Но правду сказать, играл хорошо! Мастерски! Заслушаешься! Ни в какой ихней Бразилии никому вот так не суметь, с кем хошь поспорить могу! В общем, у каждого своя причуда. Опять слышу упрёки: "Что ты всё про кого-то? Ты про себя расскажи!" Легко! Что скрывать-то? Нечего! Раньше, может, и не осмелилась бы, пока жив-то был, а теперь можно. Да и не была я каким-то исключением из правил. Хватило и мне... И за глаза хватило, и за уши... Как в одном очень старом советском фильме говорила главная героиня: "Вот стою я перед вами простая русская баба. Печкой только и не битая, а уж об неё-то, матушку, сколь раз и не упомню..." Но, уж коли взялась рассказывать, то вилять в сторону нечего. Тем паче, что о себе-то самой всё известно в мельчайших подробностях... Нашлись бы только слушатели...

Любой рассказ начинается с начала, как и жизнь человеческая с рождения и детства, поэтому если начинать говорить о себе, то, конечно, с ранних своих лет, как помнятся.

Деревенька наша не больша - не маленька, а домов семьдесят в лучшие её годы насчитывалось! Школа десятилетка, детский сад. Колхоз не то чтобы процветал, но и в отстающих не числился. Поля обрабатывались, урожаи вовремя убирались, коровы доились, молоко регулярно отправлялось на ближайший молокозавод. Колхозники жили хоть и трудно, но и не совсем бедно. Выручали приусадебные хозяйства (огороды, поросёнок в закуте, куры). Некоторые мужики (как мой отец, например) работали на не далёких от нас шахтах - там платили исправно. Почему не скажу, но как-то так сложилось, что в послевоенные годы в деревне мальчишек рождалось на порядок больше, чем девочек. Старухи трагически поджимали свои беззубые рты и шепоточком, про меж себя предрекали миру всевозможные катаклизмы, вплоть до всепланетной какой-то войны. Говорили, что, мол, вот так же было и лет за пять до 41 года... Верная, мол, примета - не избежать беды... Но слава Всевышнему, обошлось как-то, не сработало! Это я всё к тому, что у нас с сестрёнкой (она на пять лет моложе) подруг было мало, а всё больше друзья да товарищи, что, впрочем, совсем нам с нею не мешало! От женихов да поклонников с детсадовских годов отбою не было! А как стали подрастать, так иначе, чем звёздочки и не звал никто! Но судьба штуковина хитрая, всё по-своему скроила да простегала чёрными "нитками" по белым душенькам и безо всякой к нам жалости... Но это всё потом, а пока росли, так чуть ли не каждый день в праздниках числился! Особенно, конечно, дни рождения и Новый Год! Уж тут мы без подарков по-любому не оставались! Королевишнами себя чувствовали! Одно плохо: уж очень редко они случались - раз в году... Но зато у нас были свои особенные праздники, которые приходили к нам аж два раза в месяц: аванс и получка папы! Вот уж праздники так праздники! Как те не хороши, а эти лучше, потому как чаще бывают! Одного раза не припомню, чтобы папа, получив денежки, пришёл домой пустым, без гостинцев! Полны карманы, бывало, набивал кульками с пряниками (у нас их все звали почему-то жамками), конфетками, петушками на палочке (шоколадные-то попробовала я уже будучи невестою: женихи угощали! В нашем магазине их отродясь не было - наверное, не покупались - дорогое удовольствие), подушечками с начинкою - "бабушкина радость". Откуда такое название? Не знаю, но старушки и правда любили пить с ними чай! И про маму не забывал: то духи какие-нибудь в красивой коробочке (за обладание которой мы с Ленкой потом чуть ли не дрались), то мыло туалетное в фантике, такое душистое, что вот уже и свою жизнь можно сказать прожила, а всё аромат его помню! Чудеса да и только! Это уж я теперь понимаю, что он таким образом задабривал её, чтобы не очень сильно ругала. Да она и не ругалась никогда, во всяком случае, при нас! Но так ли это на самом деле? Не уверена... Самой-то мне не особенно нравилось, когда мой, бывалочи, приползал "на бровях"... Но, правду сказать, между отцом и мужем огромная пропасть наблюдалась. За всю совместную жизнь не то, чтобы духов каких, карамельки не принёс... Слова доброго не услышала, словно он все их до одного истратил, пока уговаривал да обхаживал. Так что, может, и серчала она, да только не особенно! У других-то как напьются благоверные, так жёнам с детьми и дома не ночевать, а у нас хохот да веселье! Ползает с нами по полу, в щекотку играет! Посмотрит она, бывало, да и скажет: "Три дурака в доме!" А он в ответ: "Не правильно считаешь, дорогая: один дурак и две маленькие дурочки!" Или не праздник скажете? В обычные-то дни ему не до чего было: так на своей шахте уставал, что и слова не дождёшься! Всё молчком да молчком... Мы понимали и не лезли, держались в сторонке.

Через три дома от нас жила отцова мама. Так мы её и знали. Помню, как была удивлена, когда кто-то сказал про неё, что она наша бабушка! Не сразу поняла и поверила... Может потому, что она никогда не приходила к нам в гости, и при случайной даже встрече ни разу не то, чтобы обняла-приласкала, а даже просто не улыбнулась нам, детям, как делали все вокруг. Почему это было так, а не иначе, стало понятно уже много позже, когда я сама стала жить со свекровью.

По всей вероятности, невзлюбила она сноху до последнего часу! Может, сын против её желания пошёл, женившись не на той, может, ещё за что, но только этот вопрос никогда: ни тогда, ни после, не обсуждался. Иногда(и хорошо, что не часто!) нас с сестрёнкой посылали к ней (опять же теперь догадываюсь, что это случалось в крайне тяжёлые минуты и без всякого удовольствия), как правило, подгадывая к обеду. Дверь нам, понятное дело, открывали, но смотрели студёно, не ласково. Сестра поменьше, не понимала, лезла обниматься-целоваться, как дома привыкла, а я всё больше к порогу жалась. Вот той на блин и доставалось побольше... Изредка, не каждый раз, нам и с собою что-то заворачивали в газету: то кусочек сала, то тех же блинков. Мама, бывало, прижмёт нас к себе да и заплачет не пойми с чего. Да... А мы, захлёбываясь словами, пересказываем ей как нас встречали-привечали, чем угощали-потчевали, а потом, не понятно с чего, быстренько выпроводили на улицу...

Однажды, я тогда уже училась в пятом классе, отец пришёл с получкой, как всегда по таким дням навеселе, с гостинцами, шутками-прибаутками, только наутро отчего-то не слез с лежанки: заболел. Месяца два или три проболел и умер... Вот когда совсем невесело стало. Все празднички забрал с собою... Мать в колхозе с темна до темна... Что платили-то? Трудодни... Выручало, конечно, хозяйство, огород... Но без мужика и с этим совладать непросто! Мы, понятное дело, помогали, чем могли: прополоть, полить, кур накормить, корову встретить, но всё равно основные-то тяготы на её плечах! Крутилась, как белка в колесе (была такая в детсаду!) А мы-то подрастаем: то платьице попросим, то туфельки... Пристрожит, накричит, а всё одно по обновочке нам справит... Сама вся в заплатках... Эх... Я как десять классов-то закончила, так сразу работать пошла. Училась хорошо. А председатель наш про это знал! Да он про всех знал, не про меня одну, но только вот меня почему-то позвал и предложил принять склад с зерном! Не весовщиком каким-нибудь, а прямо заведующей склада! Ничего себе... Не шутка - колхозное добро! Доверяют, значит! Согласилась, конечно, и стала работать. На первых порах, понятное дело, и учили и помогали, но, не хвалясь, быстро поняла, что от меня требуется. Принять, отпустить, учёт, отчёт в бухгалтерию - всё, как положено! Нареканий не было... На деревне по отчеству обращаться стали! А зарплату мне положили аж на пятнадцать рублей больше маминой! Это сейчас рубль пустой звук, а тогда он и вес, и цену имел! На рубль семья день прожить могла! Вот и судите сами, как это было важно. Потом и сестра закончила школу, и уехала в город учиться на бухгалтера. От колхоза стипендию получала.

С весны и до самых заморозков на наших полях работали трактористами и комбайнёрами шефы - молодые мужики и парни с одного из городских заводов. Были среди них и холостые, и женатые, конечно. Но женатые они там у себя, в городе, а как черту оного пересекли, так сразу все до одного холостыми делались. Под вечер магнитофоны, проигрыватели, гитары взрывали непривычную к шуму деревенскую нашу тишину! Смех, песни, танцы - столица позавидовать могла! И вот полюбилась я одному трактористу синеглазому. Прилип, проходу не даёт. Мне-то двадцать, а ему тридцать два... старик...

А мой парень из армии не вернулся: остался сверхсрочником, а потом там и женился. А этот на всю деревню кричит люблю, да звёздочкой называет... Куда только потом слова эти красивые подевались...

Короче, поддалась я на его уговоры и дала согласие быть ему женой... Собрала мне мама в цыганский узел пару подушек, кое-что из белья, взвалил мой избранник всё это "добро" себе на горб да и почапали мы с ним по осенней распутице до шоссе, чтобы оттуда уже на автобусе к нему в дом. Грязища - ног не вытащить! Да и путь не близкий: считается, что три километра, но только как начнёшь их шагами-то мерить, так и поболе пяти насчитаешь... Но добрались, конечно... А жил он в частном доме вдвоём со своей матушкой, пятым был её ребёночком. Две сестры к тому времени уже были замужем и жили отдельно, пусть и не очень далеко от родимого дома. Братья тоже самое - женаты и отдельно. Один, правда, далече: аж в Мордовии! После армии там остался, а другой тут же, рядышком и на том же заводе работает.

С первого дня, да что там дня - минуты, меня поразило аж сил нет сказать как, каким почтительным сыном оказался мой суженый! Слово мамы - закон, руководство к действию! Ни отмене, ни обсуждению не подлежит вовсе: вот хоть яловая, а телись... Оно, вроде бы, и хорошо, но только для меня вся эта их семейная идиллия обернулась сплошным кошмаром и потоками слёз на долгие годы, вплоть до самой её кончины. Да и потом не больно изменилось-то моё положение в их дому... Не то, чтобы на вторых ролях, на пятнадцатых и то неуютно себя чувствовала. Все деньги до копеечки(а по приезду, я устроилась на тот же завод работать на станок, чтобы получать побольше) свекровушка забирала себе. Мол, я дома, и в магазин сама схожу, и куплю, что нужно... На чулки, бывалочи, не выпросишь. Потом-то я приспособилась конечно: про премию стала умалчивать, а так как работала хорошо, то пусть и небольшие суммы, но перепадали частенько! Нет, голодать не голодала, но и не в волюшку едала и не то, что самой-то хотелось, а что и сколько положат на тарелочку...

Господи! До смешного доходило! Сейчас вот, задним числом, и самой весело вспоминать, а тогда... А что тогда? Уйти пыталась несколько раз, да только каждый раз возвращалась обратно. А он после каждой такой попытки лишь увереннее себя чувствовал, понимая, что деваться-то мне, по большому счёту, некуда... Да... Деревня не город, по-другому смотрит на разведёнок да брошенок. Мать родная и та: "Мне, что, по огородам что ли домой по вечерам пробираться? Как соседям в глаза-то смотреть? Выгнали... это же надо! Чем ты им так насолила, что домой-то спровадили? Или я не учила тебя, как надо уважать мужа да свекровушку, деверей да золовушек? Видать, не в прок тебе житейская-то наука, не в коня корм." И вот так весь вечер... Заплачу, бывало, да и побреду восвояси, благо отпирали там двери-то, хоть и усмехались, переглядываясь... И хоть бы когда спросили, а где это я шлялась, собственно говоря, целую неделю, а то и десять дней? Ни одного разочку... А зачем? Уверены, знать, были... Почему только - не пойму! С молоду-то я очень даже не плоха на вид была, не хуже других. А уж как пела - в деревне артисткой дразнили! Куда только потом все эти песни попрятались... Слезами смыло, наверное... Сколь раз хотела упрекнуть родительницу-то свою, мол, забыла, что ли, нелюбовь-то свекровушкину? Слёзки-то просохли и из души вон? Но нет, не осмелилась... Хоть бы раз она посочувствовала мне, поплакала бы над судьбинушкой дочери... Нет! А... Господь нам всем судья! Да и не ропщу я вовсе, и не в претензии ни к кому: знать, нужно было мне пройти через мытарства да унижения эти... Может, на том свете зачтётся, без них как вознесусь, потому что сколько же можно на одну-то душеньку наваливать без разбору всякого?

Город-то у нас хоть и областной, да в те-то времена от названия толку было не много... Все мясо-молочные комбинаты свою продукцию не к нам на прилавки клали, а гнали составами в Москву, чтобы она, голубушка, ни в чём недостатка не знала и не чувствовала! Так мы со всей округи туда за мясом-колбасой и ездили! Анекдоты про это сочинялись, загадки для взрослых: "Что такое: длинное, зелёное и колбасой пахнет? Не знаете? Электричка из Москвы!" Смешно? Смешно... да только не очень... А москвичи-то на нас косятся, фыркают, а которые и прямо в глаза выговаривают: "Понаехали мешочники, сто граммов колбасы взять нельзя без километровых очередей!" Сто грамм... Слыханное ли для нас тогдаших такое количество? Хотя, и их понять можно... Ой, что вспомнилось-то! Сейчас расскажу, как раз к месту придётся! Поехала я как-то раз за продуктами, но не на автобусе от завода, как обычно, а на электричке... Уж почему, не помню, но так вот получилось... Сижу, значит, в вагоне, а напротив меня две женщины между собою разговаривают. Прислушалась. Одна и говорит: "Давай выйдем в Текстильщиках (станция такая, не доезжая до Москвы), я там новый универсам знаю, всё в одном месте и закупим!" Ага, думаю, свои люди, за тем же самым, что и я направляются, ну и напросилась с ними! " А нам-то что? Поехали!" Правда, магазин огромный, в три, думается, этажа, но продукты на первом. А в то время по московским магазинам дурная "мода" пошла: колбасу, сыр фасовали на кусочки по 200-300 грамм и продавали только в таком виде. Сколько мне этих порций нужно было ухватить, чтобы не зря ездила? Мечешься, бывало, как полоумная, от одного прилавка свободной выкладки к другому... Но разве можно всюду поспеть, учитывая ещё и то, что не за одной же колбасой приехала. А тут ещё и на кассе могут отобрать, мол, не положено столько в одни руки.

Смотрю, а здесь всё по-старому: колбасу батонами отпускают и никого не оговаривают... Бери сколько нужно... Ну, я и дорвалась... Короче, когда в кошельке осталось лишь на обратную дорогу, сумки свои поднять я просто не смогла... А их же нужно как-то до метро донести, доехать до необходимой мне станции уже в Москве, чтобы там, на конечной, суметь пробиться сквозь толпу таких же, как я, в пустой вагон и постараться занять сидячее место, поскольку ехать мне в нём до дому не много, не мало, а поболее четырёх часов. Ну, до метро мне их какие-то лётчики донесли (и откуда их только нанесло?), а что делать дальше? И, как на зло, лестница со ступеньками и переход весьма продолжительный по расстоянию. Таскаю сумки по две, проклиная свою захапистость: отнесу на пару-тройку шагов, поставлю, и возвращаюсь за следующими, не выпуская остальные из виду. А тут какая-то экскурсия что ли... Негры и с ними фифа, что-то лопочет, руками на лепнину на стенах и потолке показывает, они смотрят. Как уж так получилось, не знаю, но она, взмахнув, указала на тот кусок стены, у которого я стояла со своими баулами... Мне бы постоять, подождать пока они пройдут и ничего бы не было... Так нет же, я подхватила их все сразу и потащила к лестнице. Сетка с апельсинами возьми и лопни... И покатились они ярко-жёлтыми горохами по всей платформе, а негры те кинулись дружненько  их собирать да ко мне стаскивать. А куда я их теперь положу-то? Ужас! Стыдоба, глаз поднять не могу... Кто-то из них понял и протянул пустой пакет. Спасибо даже не смогла сказать... кошмар... Такая вот история... А как мы могли не ездить-то за продуктами? Кушать-то хочется...
А с одной картошечки (читай: крахмала) лишь воротнички хорошо стоят, прошу прощения за скабрезность, но из песни, как говорится, слов не выкинешь...
Да и к тому же в этих поездках я себя чувствовала вольною птицей - иначе и лучше сказать невозможно!

Не знаю с каким трудом и муками свекровушка отрывала на эти вояжи мне энную сумму денег, но наказов давалось великое множество: то купи, а на это и смотреть не смей! Ага... щас! Это поначалу я совсем дурой-то была... Потом быстро сообразила... Как они со мною, так и я, чем могла... Такой уникальный шанс да мимо пропустить? Не дождётесь! В самой Москве и по дороге домой в автобусе или электричке что хотела, то и ела! Ещё и нарочно только для себя покупала что-нибудь из ранее не пробованного вовсе или полюбившегося ранее - уличить-то они меня не могли! Чеков никаких не привозилось... Ещё чего! Когда мне там с ними? А дома уже вела себя примерной пай-жёнушкой - сколь отрежут колбаски, к примеру, на том и спасибо! Контроль был строжайший за расходованием дефицитных продуктов и, как потом стало ясно, особенно следили за мной: что беру из холодильника, сколько и зачем... Представляете, просыпаюсь как-то ночью (пить захотелось), выхожу на кухню, а там мой драголюбезнейший муженёк в одних трусах школьной линеечкой (не иначе как специально купленной для этих целей, ведь учеников в семье давно не было: повырастали все) промеряет кусочки колбасы и записывает те промеры на листочек в клеточку... Во, сюжет-то... только чего не знаю: комедии или трагедии... В первую минуту я даже толком не сообразила чем он занят! Во вторую стало доходить до сознания, что, оказывается, единственный враг, который может и способен нанести непоправимый урон содержимому холодильника - это я... Словно током шибануло от макушки и до пяток, поверьте просто на слово. Как будто и не было в семейном бюджете мной заработанных денег, будто я содержанка какая, приблуда, объедало... В тот раз впервые со мной случилась такая страшная истерика, что даже он испугался, а когда носом хлынула кровь(полопались капилляры от подскочившего резко давления), вызвал скорую помощь... Вот так вот... В ту ночь фельдшер сумела остановить кровотечение, а вот в другом случае, который произошёл в цехе, пришлось отправляться в стационар областной больницы, где провалялась я двадцать один день...

Вот скажите мне, но только откровенно: если бы вы не вернулись домой после рабочей смены, не ночевали бы ночь - как поступили бы ваши близкие люди? Неужели бы не хватились? Неужели, вы такая незначительная пропажа, что и искать нет никакой необходимости? Наверняка, в ваших семьях было бы совсем не так, как в моей...

Да, да! Представьте себе, меня никто не искал вовсе... Мужу, конечно, потом сказали где я нахожусь и что со мною, но, заметьте: не он пришёл спрашивать, а к нему пошли... Но и что с того? Ничего... За двадцать один день так и не удосужился хотя бы раз приехать. А меня увезли прямо с рабочего места, то есть в чём была... Ни халата, ни ночной рубашки, ни тапочек, уж не говорю о бокале с ложкой и каких-нибудь пряников для перекуса... Телефонов-то не было, не то, что сотовых, как теперь, а и проводные роскошью считались. Беда да и только...
Хорошо, знакомая из соседней деревни случайно повстречалась в коридоре, вот с её родственниками и сообщила я матушке родной, прокричала просьбу о помощи. Та на утро уже караулила, когда ворота больничные откроются. Что смогла, то и привезла, за что по сей день я ей благодарна, потому как думала, что и она отвернётся, не откликнется. В тот самый раз я впервые решилась послать своего муженька куда подальше и вернуться домой, в родной колхоз, в привычную для себя обстановку. Сколь за двадцать один-то день передумала и сказать не могу... Все извилины в косички заплела - искала выход из создавшейся ситуации и не видела его вовсе.

Один раз, правда, приезжала золовка узнать как и что, а он нет, не сподобился... Уйти-то я в тот раз ушла, да только как услышала от матушки про брошенок да разведёнок, так и побрела побитой дворняжкой к своему любимому, но уже как бы и не очень... И покатилась моя скрипучая телега дальше по кочкам, по пенёчкам... Каждый день пьяный, а в получку да выходные ещё и с собою обязательно "пузырёк", другой... А как же? Работа вредная - сварщик! Стронций в организме накапливается, а чем его выводят? Только и исключительно водочкой иль самогоночкой - наивкуснейшие, наиполезнейшие напитки, между прочим! На мой нахальный вопрос
(осмелела после смерти свекровушки, да и, как оказалось, я быстрее бегаю!) значит и мне, мол, можно? Ведь, я тоже на вредной работаю? Ответ последовал незамедлительно и был, хоть и коротким, но предельно ясным: "Убью стерву!" Рисковать не решилась. Да, если честно, и не хотела: с моим давлением только со стронцием воевать!

После кончины присной памяти свекровушки, Царство ей Небесное, жить стало немного полегче. Во всяком случае, деньги теперь были в моих руках! К его чести, что ли, получку он отдавал всегда и полностью: никаких заначек не делал, хотя калым пропивал весь, без остатка. А зачем они ему, заначки-то эти, когда и так в любой момент ни в чём отказа не знал: водочка и килька (не селёдка!) плюс отварной в "мундире" картофель не должны были исчезать со стола в любое время суток в будние и праздничные дни! Так оно и было! Нет, он ел всё, что я готовила, но этот "набор" являлся непременным атрибутом каждодневного его рациона, а всё остальное считал просто баловством!

Помер шестидесяти не было... А сколько, скажите, хлебать-то можно? Да будь у него желудок из железобетона какого-нибудь и тот бы растворился, не выдержал бы воздействия агрессивной среды. Драться, как другие, не хочу зря наговаривать, не дрался, но выкидывать за порог, как нашкодившую кошку - это за милую душу! Что бы я ни купила, недели две прятала по соседям: переколотит обязательно! "Как ты  посмела купить новый стол, а старый выбросить? Ты разве не знаешь, что его мой отец собственными руками смастерил?" "Вов! Да он же сгнил совсем! Смотри, ножка отвалилась!" "И что? Кирпич подложи! Ишь, барыня! Волю почуяла? Быстро в чувство приведу!" И две, а то и три недели живём без стола... Старый покоится на дворе, но ни он, ни я в дом его уже не заносим. Потом принесу покупку (всё сама - помощи не дождёшься век, да и боялась я её, помощь-то его), установлю, но клеёнкой старою накрою, чтобы ещё больше не раздразнить. Вроде как и не заметит...
И вот так с любой вещью... А я-то молодая, мне хочется, чтобы не хуже, чем у людей-то... Опять что-нибудь придумаю... Опять ночую день-другой вместе со своей покупкой у соседей...

И так всю жизнь. Повеселили улицу, ничего не скажешь. К соседям-то не сразу обращаться стала - застенчивая была очень, стеснялась. Думала, что и они во всём меня винить станут, как матушка родная. Когда летом, случалось, выгонит, в саду под вишней ночевала с Дружком в обнимку... Умный пёсик был, только не разговаривал! Плачу, бывало, а он поскуливает и слизывает слёзы-то со щёк моих, уговаривает, мол, ну, что ты ревёшь глупая, я же с тобой... А зимой шла на завод, в родимый цех, благо тот работал допоздна, и оставалась ночевать в раздевалке на телогрейках, да рабочих халатах под замком - цех-то на ночь мастера опечатывали. Начальство сочувствовало и не противилось этому. Коллеги подкармливали - убежишь в чём была, а на утро смену стоять, без обеда сложновато... Поклон им всем до земли! Родными стали мне эти люди! Если бы не они и не знаю как бы я выжила вообще, без преувеличения говорю!

Потом-то и сам постарел и я осмелела: научилась избегать подобных развязок, приспособилась. Нет, и он, конечно, поутих... Надеялась, что понял что-то, но, к сожалению, не было никакой уверенности в этом. А знаете, что мне самой до сих пор не понятно? Первое: зачем он так добивался моей руки, если, как оказалось, был неспособен любить, строить семейные отношения?  А второе: почему я отказалась от комнаты в общежитии, которую мне предоставлял завод по просьбе руководства цеха и профсоюзной организации? Не понимаю, хоть под расстрел подведите!

Наверное, у моего разлюбезного был очень сильный Ангел хранитель! Наверное, это он уговорил моего остаться рядом с мужем до конца... Не знаю... Любовь?
Да какая там любовь? Что это такое вообще и имеет ли оно место быть? Не встречалась она мне на моих кривых путях-дорогах ни смолоду, ни под старость... Только вот что чудно: года за три до его кончины жаль какая-то невыносимая до кипения слёз в глазах появилась к нему не понятно с чего вообще! Всё вроде бы, как всегда: ни в облике, ни в поведении никаких изменений не замечается, а вот посмотрю и распирает и душу, и сердце, как предчувствую что-то...

И хоть не говорю ему ничего, а перестала вступать в перебранки. И нагрубит, и обзовёт, что ни есть гаже - повернусь и уйду... Так было его жаль за то, что он вот такой, как есть: ни кожи, ни рожи, ни ума, ни разума... Темнее самой отсталой деревни, что до сей поры про электричество не слыхала... Весь белый свет загородил ему этот проклятый стакан да бутылка... Ни в театре не побывал, ни в море не поплескался, уж не говоря о том, что и меня всего этого лишил... Завод-дом, завод-дом... Всей радости, что нажраться до поросячьего визгу и свалиться куда-нибудь под стол в чём был до утра... А рассвело - опять на завод... Вот и все его развлечения...

Что тут ещё добавить? Нечего... Господи! Да чтобы просто заставить помыться, мне приходилось мало того, что воды натаскать-нагреть(в доме её не было, нужно спускаться в овраг к роднику. Летом хорошо, хоть и крута гора, а зимой дорожка обледенеет... Сколь раз я на себя ту воду выливала, поскользнувшись... И больно, и смешно, а делать нечего. Винить некого! А муженёк не то, что с вёдрами, с кружкой к роднику тому за всю жизнь не спустился: не мужское это дело!), да пригласить его величество в корыто, так предварительно я должна была поставить на стол пол литра и это самое маленькое! А как же? После бани - святое дело! Без этого даже не рискуй затевать подобного мероприятия...

Вот так и прожила я с ним без малого тридцать лет. Вся молодость, все лучшие годочки растрачены на что неизвестно. Поначалу-то горевала, что Бог деток нам не даёт, а теперь вот думаю: Ему оттуда виднее! Детки должны в любви да ласке расти... Что я с тем дитём делала бы, когда и сама-то почитай не жила, как все люди? Да и не полезно, видать, такое семя - порченное оно, не нормальное... Обидно, что жизнь-то прожита, а что я нажила? А ничегошеньки ровным счётом. Осталась одна не в своём дому, хоть и выгнать меня не выгонят, а всё одно обидно... Почему так? А потому, что владельцами дома, в котором мы с ним жили, были и остаются его брат и сестра(остальных уже тоже нет, но остались их дети - наследники). Я сначала растерялась: что делать-то? Потом умные люди посоветовали обратиться к юристам, а те разъяснили, что бояться мне нечего, поскольку законная жена! Имею право доживать там, где живу или пусть они мне предоставляют какое-то другое жильё! Вот и живу хозяйкой в чужом дому... Крышу перекрыла, полы перебрала, воду в дом провела! Не мешает никто, по рукам не бьёт! Маму на зиму к себе забираю, вдвоём-то веселее бразильские сериалы смотреть!

Вот прочитала сама, что выплеснула на ваш суд и задумалась... Какая-то грустная история получилась. Нет, тут всё до самой последней буковки истинная правда, ни в чём не погрешила, ни что не преувеличила...

Чудно мне самой стало то, что как я смогла выжить, как не разучилась солнышку радоваться? А - не знаю! Как получалось, так и жила... Одно скажу: вот если кто-нибудь из вас услышит, что меня увезли в сумасшедший дом, так знайте: у неё всё хорошо! Почему? А потому, что как жить, когда всё плохо, я знаю, а вот когда наоборот - НЕТ...