Вы вспоминаете что-то, что было

Вы вспоминаете что-то, что было,
В сознаньи всплывают событья и лица,
Но время прошло, и уже не забыться, --
Сердце, согревшись, остыло.

Вы вспоминаете дни и минуты
Радости прежней, довольно случайной.
Вот земной шар, он нескончаемый,
Но однажды проснувшимся утром

Покажется, что они повзрослели
Лет так на двести, хотя всего двадцать
Было недавно. И зачем расставаться
Было в те сплошные метели?

Но вот вы стоите, окно распахнуто
Целой планете, у вас на ладони
Тот карандаш, а вот подоконник,
Где вы писали письма кому-то.

Где этот кто-то? Он покоряет
Другие галактики? Может, нейтрально
Словом судейским, но не банально,
Судьбы вершит и решает?

Может, он воин, и в плен его взяли,
Или монах? Но не будем о грустном.
Вы его помнили, это искусство,
И вы сами не подозревали,

Что вы спасали его от падений
Просто лишь тем, что улыбались,
Просто когда по утру прикасались
Стопами к той же земле,

Где он шёл дорогой долгой и разной,
Своей, не похожей на тысячи прочих,
И начал вдруг чувствовать странную прочность,
Как кувшин, закалённый в золе.

И вот в путешествии долгом под сенью
Уже обрастающих зеленью веток
Его быстрый взгляд, усталый, но меток,
Встретился с вашим в этот вечер весенний.

И он вспоминает, что-то, что было,
Что-то, чему уже не случиться,
Что всё это время, что кометою мчится,
Он пропадал, а вы где-то были.

И весеннее небо ему служит крышей,
И к вам постепенно приходит сознанье
Того, что всё связано в мирозданьи,
И он тоже не подозревал,

Что вы оба проснётесь сегодня с предчувствием,
Немного взрослее, и этим богаты,
И вы сами желали этой встречи когда-то,
И он тоже этого ждал.

И вы вспоминаете что-то, что было,
В сознаньи всплывают событья и лица,
Но время прошло, и уже не забыться, --
Сердце, согревшись, остыло.

Вы вспоминаете дни и минуты
Радости прежней, довольно случайной.
Вот земной шар, он нескончаемый,
Но однажды проснувшимся утром

Покажется, что они повзрослели
Лет так на двести, хотя всего двадцать
Было недавно. И зачем расставаться
Было в те сплошные метели?

Но вот вы стоите, окно распахнуто
Целой планете, у вас на ладони
Тот карандаш, а вот подоконник,
Где вы писали письма кому-то.