Трамвай

Однообразными снами
наполнятся веки лежащих в постелях,
осенняя ночь своё чёрное знамя
поднимет над центром всех городов.
В переулках далёких окраин
машинисту в шарфе седовласый механик
скажет последнее слово, и вот уж трамвай
мчится по улицам снов.

А в полузаброшенном парке
на вросших корнями в гравий скамейках
герои событий, неведомых спящим,
в тот век, что механика сделал седым,
в полутьме фонарей, еле видных смотрящим,
оставшисть меж вымыслом и настоящим,
осенними листьями трубки набив, они ждут,
когда звон раздастся сквозь дым.

В ночь электрическим светом наполненный
тьму разрезая несётся трамвай
по канатам сверкающих рельс через пропасть
дальше и дальше, и тени, сбегаясь, за ним.

С ухмылкою еле заметной
бросивши взгляд на старинную башню,
туда, где флагшток чёрного знамени ночи,
и бьётся сердце главных часов,
ударом отрезавшее день вчерашний.
"Пора, чтоб успеть, чтоб догнать наверставши," --
он скажет одним своим видом
без помощи слов.

И вот уже к месту, где рельсы
впадают в аллею из-за поворта,
ускорив шаги, гранату их звуков
он бросит в проулок, свернув на углу.
Всё больше напоминая пилота,
что стал одним целым с рулём самолёта,
едва не вошедшего в штопор, в свой разум, словно в кулак
он сожмёт эту цель в пылу.

Вдаль мимо заборов, колодцев, затворов
в ночь городскую вгрызается он,
и дверей запоздалое эхо, дрожа от бессилья,
в лестничной клетке стучит по стеклу.

Едва ль город помнит ту осень,
когда эти двое не мчались навстречу
сквозь черновики чьих-то жизней
с дороги взмывающих вверх на ветру.
Ведёт их завет без вопросов,
алмаза прочней, как вселенная вечный,
у них одна ночь, чтоб исполнить его
и покинуть город к утру.

И вот в полузаброшенном парке
герои событий неведомых спящим,
уже не мечтая об этом подарке,
но ради чего они сюда пришли,
увидят, как из старой арки,
из вымысла становясь настоящим
огнями сверкая трамвай озарит всё вокруг,
как в порту корабли.

И чья-то фигура, в прожекторном свете
мелькнув, на подножку трамвая взбежит.
И полон усталых счастливцев он скорость свою наберёт
уже не касаясь земли.

Так спите, задёрнувши веки,
и шторы, и души, душно и крепко,
а тот, кто захочет, по осени сможет
проснувшись себе и другому помочь:
сон однообразный прервавших навеки
на остановке взглядом спокойным и цепким
встречают пилот с машинистом
и увозят из города прочь.

И вот, ослепительным светом наполненный,
выше и выше взмывает трамвай,
оставляя внизу спящий мир в беспредельность,
дальше и дальше
прочь ускользающий, светом наполненный,
сквозь тьму вековую несётся трамвай,
но знают пилот с машинистом, что им предстоит
снова вернуться в ночь.