О, разум, плут, хандрит с утра...

                ЗВОНОК В «ОДНАЖДЫ»

                (Неправильная поэма)

1. Я, точно, не лезвие,
И ты не железная,
                чтобы о щёку раниться.
Но отчего, шагнув в парадное,
Аршинными буквами
                на стену лезу я?
…………………….
…………………….
Подъезды с Евами –
Гвоздём из пасти Льва.
На кнопку слева
Давлю запястьями:
Впусти оскалиться,
Втащи как лестницу,
В пояс кланяясь,
Нести околесицу.
………………………
………………………
На поезд сяду,
Усну под лавкою –
Как черт вприсядку
В сапожках лаковых,
Подмышкой с бананом
От Дольче Габбана.
……………………………
……………………………

Не знаешь,
             как дорога изматывает,
А в купе проводницы –
Не пельмени из мамонта,
А чай в пакете,
И позы – ложкою,
И это чисто малороссийское:
                «На место ложте».

И вместе ведь ляжем:
Она мой извозчик.
Достанется станциям:
Флажком не отметимся.
Знает, –
             расстанемся,
Смоет косметику, –
И не поймёшь:
                что за кролик в беретке,
Свесив губы,
                кусает
                конфетки?

Не бывает любви безответной
В пространстве
Неприспособленном для стрижки газонов…

Забавно –
Два одуванчика столкнулись лбами.
Делаю вывод:
Любовь глобальна
                и ничто не позорно!

Свистнула:
– Свидимся!
Глупая.
В свитере.
Только не ей на прощанье:
– Порви меня!
А для неё есть обидное, тихое:
– Я –
            твоё лихо,
                петличка с гвоздикою…
Долго не выдержу.
Где эти рыжие,
Стены,
Где ножиком сумерки вырежу?


2. Признанье –
                это одноклеточным.
Голгофа в фас –
Мурло разделочной.
При ней приёмная Иудина.
Смерть как любовь:
Нужна прелюдия.
Меня не выбрали в Спасители, –
И хрен бы –
         терний клок скостили бы.
И, Авва Отче,
                чтоб не корчиться, –
Упри мне в рёбра перьев кончики.
Пусть всё течёт,
                чему положено:
На то и кровь, а не пирожное.
А то, чем после смерти
Плачется, –
Разбавьте
             преданностью
                собачей.
Я поцелуй девицы уличной –
Самозабвенно, –
                как из блюдечка.

Приснилось всё...
Поля с пшеницею –
Как Крестный с пыльной плащаницею.
И – никого.
И тучи крошатся.
И – в никуда –
                на белой лошади.
Вдали –
          ни лучика, ни колышка,
Куда б верёвку,
                чтоб – из горлышка,
Куда бы по воду –
                с поводьями,
Куда бы кровью брызнуть:
«Родина»!..


3. … Я бы даже над палубой алые
Паруса подогнал ей по талии;

Умащал, отстояв с ней у мостика,
Лёгким бризом два маленьких хвостика,

Что рулят неумело косичками;
Называл бы морскою лисичкою,

Ей дарил бы закаты с агатами,
Чтобы самою стала богатою;

Чтоб подруги стонали от зависти –
Бухту б в ноги ей бухнул в азалиях;

И качал бы, качал вместе с волнами,
А потом ускользнули бы голыми

В упоённое страстью грядущее –
Обрастать на подушках ракушками.


4. Однажды ночью не ляжешь спать –
Плюющем к запястьям –
                лебяжий спам;
Не отмахнёшься, не ублажишь:
Как гильотину отдать
В пажи.
Шанс дважды в реку – нули –
                к нулю;
Я в тот же самый
                стакан налью
Две капли хрупких, что на тебе –
Хрустели мною,
                как на стебле
Роса,
           которой –
Водоворот –
Как рот, что пройден губами вброд.
Целуйтесь жарче!
Однажды лёд
Сгребёт в торосы медовый пот;
Пальнёт по сотам в твоих сосках...
Люби до рвоты
                тоской в висках!
Блаженство – жженье под кожей –
Где
Господь броженье развёл гвоздей.
Терпи как трепет!
Волнуйся как
Кленовый парусник в облаках!
Однажды дважды взойдёт луна.
Я думал прежде:
                их до хрена –
Торчать на крышах,
                рассвет жевать…
И, слава Богу, что ты жива,
Что спишь в постели и видишь сны,
Вжимаясь в рамку чужой спины;
И – вот же берег
                с морской волной,
Где, как обычно,
Мне – джин двойной,
Чтобы гортани картавить брешь,
Тебе же –
Ветхозаветный
                фрэш;
Маши, однако, –
                кровать к окну, –
Босыми пятками на луну;
Зевай притворно и вспоминай,
Как всё проходит, что –
                через край:
Обиды, нежность, поездки в рай,
Всё, что кончалось
На «…тсс!..» и «…ай»!
Но –
          не Ай-Петри и –
                не мотив
В рычащей клетке моих молитв.
Я знал и прежде –
                где, как умру,
Забившись в томик,
Как в конуру.
Так и должно быть:
Что взять с меня? –
Устала краскам холсты менять,
Устала видеть,
                как жмот и хам –
За пару рюмок,
И – по рукам...
Зато осталось гвоздей штук пять –
С лихвой хватило б луну распять,
Оправить в рамку, и,
                пыль спугнув,
Взгрустнуть и вспомнить
Ночной Гурзуф…
Обидно видеть, как –
                пьяный в хлам –
Я исповедуюсь дуракам?
А больше некому, –
Мне ж –
                больней,
Чтоб душу –
                в  тюнинг –
Дразнить «Харлей»…
Однажды вспомнишь, –
                подушку в пол! –
Лучи от солнца –
Как сто щеколд.
Проснись однажды.
Окно разбей.
Я тот отважный бумажный змей,
Что – мимо неба –
                свистеть пером,
За тем же самым грустить столом,
Курить нещадно –
                под потолок.
Ко мне прощаться –
Один звонок.
Я слышу! Слышу!
Он – как оркестр…
Соломку бросьте, где будет крест!



5. О, разум, плут, хандрит с утра, –
Как с прошлогодней взвесью ваза,
Куда споткнулась мошкара,
Ища геном разнообразья…

Природа, в общем-то, права:
Любовь кончается ознобом,
А своевольная трава
Обречена служить газоном…

Вот почему мне жить не в кайф
С ключами в коробке от спичек
Не от последних электричек,
А от дверей, ведущих в рай.

Должно быть чуточку грешно.
И мне обидно за Пространство,
Где всё давно предрешено,
Как в мышеловке, где остатки

Бесплатной пищи для надежд,
Постыдной жадности и мщенья…
Ещё от нас лоскут отрежь, –
И шерстью обрастём мишеней!..
 
И поделом: не надо лгать,
Не надо притворяться мужем;
Ты сам уже – ручная кладь
Того, кто над тобою кружит.

Предел мечтаньям наступил.
(Господь бы не придрался к смете,
Где я чего-то упустил,
Пощёчину послав бессмертью).

Шмыгнёт скелет под сумрак лип,
Запойный и неисправимый,
Отметясь на подмостках плит
Нелепой, грустной пантомимой;

И мысли вылетят в трубу,
Клубами разбредясь над миром…
А остальное всё – в гробу,
Во власти божьей и банкиров.

И – поделом: рожь не косить,
Не думать ни о чём на свете,
Блокнот и перья не просить,
И не возить дрова в карете

К той, пред которой я в долгу,
Которую – вот крест!.. – не знаю;
Зато другой исправно лгу,
Слова цепляя за изнанку…

Кому тепло от них? – Не мне.
Коль рукописи не сгорают,
Что ж я тогда топлю в вине,
Чей пепел черный просыпаю

То мимо граней из стекла,
То мимо блеклых отражений?..
Не верится, что жизнь была,
Переспросить бы: «Неужели»?