День

                «..из крови, столь испорченной тобой,
                – и тем верней – я создаю твой призрак»
                И.Б.


Ночь вгрызается корнем в кожу,
прорастая – по горлу – вниз.
Я сижу, как новый Рогожин,
вырезая ножом эскиз
той картинки, которая сотню,
тыщу раз возникала в мозгу.
Киноленту моих прошедших –
этой строчке, её куску.

Каждый кадр зажёван глазом,
так больной глядит на окно.
Я сижу, придавив страницу
угловатым серым ножом.

Календарь вызывает ломку
и какой-то кульбит внутри;
так твой голос звенит в перепонке,
децибелом пронзая мир.
          _____

На отрезке красной скамейки –
мой темнеющий острый взгляд:
я смотрю на голый предмет,
как обычно смотрят назад.

На поверхности цвета крови
наш с тобой отпечаток стёрт.
(Я пыталась запомнить профиль,
догадавшись, что это всё;
я пыталась запомнить сталь,
обхватившую тот зрачок).
Твоей радужки север стал
гаммой этих скривившихся строк.

Не на мне – в другой стороне,
уклонившись, твой взгляд застыл.
Вариация наших тем –
это голос твоей пустоты.
Чем бы ни было это – пусть:
мне так нравился звук струны,
вызывавший мой костный хруст
частотой звуковой волны.
          _____

Камень площади стёрт подошвой –
тонет всё в количестве лиц.
Сизый взгляд твой над всеми брошен
в стаю звонко взлетевших птиц.
          _____

После шума – сиротство улиц,
после вечера – колкость тьмы.
И над нами зрачок свой сузил
этот выплывший глаз луны.

Всё так резко сменило облик,
однозначность вписав в простор:
бог смешал что-то жуткое в колбе,
нашаманив ночной раствор.

Иронично анфас засвечен:
луной – сверху, фарой – с земли.
Как могу, за гриву хватаю
в себе новый тёмный прилив;

Погоди, безголовый всадник,
вон, смотри, какую луну
бог заместо башки поставил…
          _____

и никто в целом мире не знает,
что в тебе такое сидит:
в запылённой, затёртой раме –
Дориан и смазанный мир.

Чёрный с синим – спутали вместе –
вот и ты – с головы до ног.
Так глаза твои цвета жести
самый грязный хранят зрачок.


окончено 26.10