Тамбов-Алма-Ата

Здравствуй, Азия, здравствуй, Алма-Ата!
Между нашими встречами – тысячелетье.
На проспекте твоем суета-маета
и мой  друг в темно-синем вельвете.
Сколько дней утекло, сколько кануло лет
для вчерашних и вечных студентов.
Джинсы старые вытерты – куплен вельвет,
только память осталась раздета.
Там, в Тамбове, опять зацветает сирень,
там весною по горло полна Полковая,
и на полках торговых - Булгаков и Мень,
о которых мы полутайком толковали.
Там листвою засыпало наши следы
и безжалостно изгнано наше присутствие,
но по-прежнему кто-то за нами следит
по велению совести, а не рисуется.
На былых этажах, у обшарпанных стен
наше время, казалось, течет нескончаемо,
то бросая из круга очерченных тем,
то по морде врезая студенческим чайником.
Мы птенцы из гнезда, из единой семьи,
где хватало любви и тепла, и уродства…
Все растаяло, как досчитать до семи,
оставляя в душе ощущение роста.
Пусть на улице зеленью брызжет весна,
пусть студенческий дух прорывается снова,
если даже потом, в нескончаемых снах,
по ночам истерзает тоска выпускного.
Здравствуй, Азия, здравствуй, Алма-Ата!
Между нами как будто святая порука –
я три тысячи верст до тебя намотав,
попадаю в объятия близкого друга.