Моя Отчизна

Степь. Простор. Озера чистые.
Ветерок степной - хмельной до боли,
Звезды - словно фонари лучистые,
И пернатых переклик любовный.

Край озерный. Здесь родился я,
Здесь навек магнитный полюс мой,
Где б я ни был, где б ни находился, -
Сердце-компас позовет домой.
























Дух бродяжий меня не покинул!
Легок я на подъем, как всегда…
Хоть уже пробежали седины
Через прожитые года.

Я пройду, где ходили, бывало,
Потаенной туристской тропой,
Одолею опять перевалы,
Чтобы вновь повстречаться с тобой.

Я припомню крылатые  песни,
Зазвенит молодая струна.
Этот мир и безбрежен, и тесен…
              Ты как прежде со мной. Ты – одна!..






















Урок


Я вернулся с охоты. Оттаяв,
Из объемистого рюкзака,
Удовольствие предвкушая,
Вынул зайца я, беляка.


       А сынишка, зайца увидав,
       Сжав ручонки не по-детски, с силой,
       Мне сказал, едва слезу сдержав:
       - Как ты мог! Ведь он такой красивый...























Спокойствием озерной глади
Я убаюкан. Тишина...
Сюда я шел рассвета ради,
Урезав время ото сна.

Немудряще удилище,
Поплавок - перо,
Нож торчит за голенищем,
Да в руках - ведро.

           Утка выводок свой кличет,
           Над водой - туман,
           Поплавок мне в небо тычет -
           В розовый обман.

Сюда я шел рассвета ради,
Пьянящего, чарующего глаз.
А на холсте озерной глади
Палитра всех цветов сейчас...




















     Ушами прядая трусливо,
     Через ивняк в соседний лог,
     Бежал зайчишка торопливо,
     Подставя фарам белый бок.

     Под утро выпал снег. Березки
     Совсем уж сбросили листву,
     Как дева старые обноски,
     Презрев бесстыжую молву.

     В одной руке ружье. Другую
     Березке положу на грудь.
     Такая тишь, что не могу я
     Прозрачность хладную вдохнуть,
     Боясь дыханьем потревожить
     Укрытый снегом спящий склон.
                * * *
     А птичий щебет эхом множит
     Моей
               Отчизны
                колокольный
                звон. 















Памяти отца


Еду сложив с собой в котомку
И, зябко ежась на ветру,
Мы на охоту поутру
Уехали  еще в потемках.

С Чанов косяк за косяком
Над нами утки пролетали.
И мы без устали стреляли,
И в уши бил ружейный гром.

Потом, насытившись стрельбою,
Достав нехитрый наш обед,
Вели беседы из бесед
О смысле жизни мы с тобою.

И мне, зеленому юнцу,
Ты открывал просторы, дали,
Все то, за что вы воевали,
И что земле родной к лицу.

Что оголенным белым лесом
Березки провожают лето,
И красным заревом рассвета
Не спрятать синеву небес.

С тех пор уже прошли года.
Но для меня отчизна – в этом
Тобой предложенном трехцветье,
Что в сердце у меня всегда.

Теперь сынам, бродя с ружьем,
Передаю твою науку,
Точнее – вот какая штука! –
Передаем с тобой вдвоем.
Они передадут уж внукам.






Моему озеру Чаны.


Словно в сказке, в чудесном кино –
Шум прибоя в степном просторе.
Хоть мальчишкой я не был у моря,
Шум прибоя я слышал давно.

Крики чаек и зелень волны…
Рыбаки на простор выходили;
А сегодня рыбачьи челны
На приколе в песчаной могиле.

Сорок  лет пролетело всего-то –
Не века, но за эти-то годы
Будто выпил с похмелья кто-то,
Как рассол, эту чистую воду.

Рукотворное ль это горе,
Иль таков был замысел Божий –
Умирает прекрасное море,
Ну, а с морем – деревни тоже.

Но я видел, как утица серая
По песчаным качалась волнам,
Значит, скоро – и я в это верую –
Шум прибоя вернется к нам.












               


                Вот  опять  зовет  дорога 
                На  весеннюю охоту.
                Пусть весною грязи много  -
                Много и еще чего-то.

                Вечер. Капля водки в кружке
                И закат нам греют душу.
                А вокруг поют лягушки  -
                Не слыхал я песни лучше.

                И залетная утица
                Манит селезня с собою.
                Посмотри, как любят птицы  -
                Хороша весна любовью.

                Спрячь ружье. Теперь немного
                Помолчи, налей мне водки.
                Слушай, как зовет дорога
                На весеннюю охоту.


























                Тридцатые и не только.   

Кровью пишем мы, кровь воспевая,
Кровь в стаканах, и кровь на руках -
Жизнь кровавая наша такая,
И сегодня здесь бал правит страх.

Страх - что сделал не то, что надо,
Страх - что слово сказал не то, -
Мы любому рассвету не рады -
Страх устроил из жизни лото.

Нам осталось не так уж и много,
Но так хочется, чтобы успеть
Сыну верную дать дорогу
Прежде, чем лебединую спеть.























На работе, в метро - отовсюду
Разговоры досужих людей,
Что такой-то - подлец и Иуда,
Ну, а этот - так вовсе злодей.
       А казалось бы - так начинали!
       Сами выбрали новую власть;
       Рьяно взявшись за дело вначале,
       Все равно эта власть зажралась.
Черт с ней, с властью, - другая приходит
К нам в Россию большая  беда -
Разложенье, бесчестие - в моде,
Нету чести, любви и стыда.
       Что любовь, если деньги - награда,
       Что стыдиться, коль водкой залит, -
       Ничего-то парнише не надо,
       Ни о чем-то душа не болит.
Где же выход? Не знаю. Мне больно,
Ведь и сам ин-да выпить люблю,
Но березку, но степи привольные
Никогда не продам, не пропью.
       Может, строки мои и пристрастны,
       Может, зря ярлыки я леплю,
       Но - мне страшно, отчаянно страшно,
       Потому что Отчизну люблю.










ПЕРЕПРАВА

На чужом берегу - от разрывов ни зги,
Зацепился там взвод Клептунова.
Связи нет, и приказ: хоть и лупят враги,
Через час связь должна быть готова.

        Дан приказ. Нас полвзвода легло, но ползем,
        Тянем кабель, одно сознавая:
        Там ведь наши ребята лежат под огнем,
        Берег наш от врага защищая.

Лейтенант - девятнадцать ему - молодец,
Бой толково ведет, дело знает.
Вижу - виллис штабной, подполковник-стервец:
- Почему связи нет?! Расстреляю!

        Я - в охапку и в виллис его, подмигнул
       Шоферишке - тот свой оказался,
       Он баранку свою побыстрей крутанул
       И погнал. Я за кабель вновь взялся.

Нам работалось трудно - фашист  все мешал,
Но достали до Клептунова.
Тут из штаба звонок: “Что у вас за скандал?”
      Лейтенант наш в ответ: “Связь готова!”

Лейтенант наш теперь - старшина:
Подполковник уж тот расстарался.
Но и орден дала лейтенанту страна
За живых. За тех, кто остался.

Пусть живет командир наш сто лет,
Подполковник судить был не вправе -
Лейтенанту ведь жить и за тех, кого нет,
Кто остался на той переправе.


В. Дедов - В. Дедову




Вспоминая рассказы отца


Поливает дождем из свинца.
Нас в окопе всего только двое,
Мы оставлены здесь до конца
Может - жизни, а может быть – боя.

У меня есть в Сибири семья,
Ребятишки веселой гурьбою,
Вот за них до конца мне стоять
Может – жизни, а может быть - боя.

      А земля горяча, нету мочи дышать.
      Мы без счета врагов положили,
      Да и сами остались в окопе лежать,
      И до жизни чуть-чуть не дожили.

Так вот здесь и стоим, только в камне сердца,
Нам назначено было судьбою –
Здесь стоять за своих до конца,
Вечной памятью этого боя.