11. Осознание
Да, в этой огромной массе шумных людей на залитой светом прекрасной иллюминацией улице, я чувствовала себя совершенно одной, в оглушительной тишине и непроглядной темноте. Ноги отказывались идти, но я шла… шла… А тишина все сильнее давила на уши.
Что со мной? В чем причина того, что все так изменилось вокруг, что в один миг стало пустым? Неужели Ахмад что-то значит для меня? Неужели он значит для меня больше, чем я думала? Неужели я боюсь его потерять? Его? Того, кто вот уже восемь месяцев моей жизни здесь в Марокко безотрывно сопровождает меня везде, помогает во всём, открывает для меня новые неизвестные прежде места, того, с кем вот уже восемь месяцев каждый день я практикую арабский, кто пытался понять мою несвязную арабскую речь в мой первый приезд сюда, того, кого я без конца ругала за его постоянные ночные звонки на уже более связном арабском во второй приезд, того, с кем теперь, в третий приезд, я могу говорить по-арабски практически на любую тему. Неужели он что-то значит для меня? Господи! Да конечно значит! Что было бы, если бы все эти годы его не было рядом? Узнала бы я так хорошо Марокко, культуру, обычаи, нравы этой страны? Да и вообще, могла бы я говорить по-арабски так, как говорю сейчас?
Тишину прервал телефонный звонок:
– Прости меня. Вернись, – откуда-то из далека донёсся голос того, кто только теперь осознанно стал для меня той частью, о которой я говорила прежде – частью, составляющей моего счастья.
Вновь загорелись огни иллюминации, зашумела толпа радостно гуляющих марокканцев. Я возвращалась. (Спасибо Айгуль, которая приложила немало усилий для того, чтобы убедить гордого марокканца позвонить чокнутой русской, у всех на глазах выказавшей свой несносный характер).
Айгуль быстро допила свой остывший кофе и поняв, что ей тут больше делать нечего оставила нас наедине.
– Я поняла, что не хочу потерять тебя, – призналась я своему марокканскому другу, впервые посмотрев на него другими глазами.
– Я поняла, что ты значишь для меня больше, чем я думала всё это время, – продолжала я. Он тоже смотрел на меня как-то по-особенному, иным взглядом.
– Но зачем ты так вел себя? – вновь вспыхивая, спрашивала я.
– Я просто хотел посмотреть на твою реакцию, хотел узнать тебя получше, узнать твой характер, – смотря мне прямо в глаза совершенно не свойственным ему серьёзным, глубоким пронизывающим взглядом, ответил Ахмад.
– Узнал? – недоумевала я.
– Узнал то, что мне было нужно узнать, – ответил он, без всякой доли иронии в голосе.
– Да ты опасный человек! – выпалила я.
– Немного, – спокойно ответил он.
Время нашей прогулки подходило к концу. Нам обоим было о чем подумать…
Продолжение: Мечты, мечты// http://www.stihi.ru/2014/10/28/2177
Свидетельство о публикации №114102702497
Слова могут быть и цензурные, но вызвать боль... Порой и сама виновата в том, что они прозвучали... Даже, если пытаешься их не пустить в сердце, а они и спустя время могут догнать и ударить...
Знаешь, когда лама прочитал мне молитву на дорогу и благословил меня, он сказал, что мы ещё увидимся... И в тот же вечер уже в поезде, он говорил со мной с другого плана. И учил, как обращаться со словами, причинившими боль. Я произнесла самые простые... Он сказал, что слова лишь образы, и я могу их, например, выбелить и украсить цветами. И так стало смешно) Он спросил, что я вижу. Только Свет и цветы, много роз)) Но не все слова так можно излечить...
Ну, вот читаю твои рассказы, а вспоминаю себя...)
Наталия Курчевская 04.11.2014 10:36 Заявить о нарушении
Татьяна Седанкина 04.11.2014 10:44 Заявить о нарушении