Творчество

       
        *   *   *
Я – не поэт, я просто очевидец
Страны, скользящей в тихий декаданс.
Я – не пророк и  даже не провидец –
Тростник, звучащий с миром в резонанс.
В созвучье смысл, все остальное частность.
В сознанье истина, а горе от ума.
И мой удел – не слава, а причастность –
Причастие и странника сума.


    *    *    *
Когда предчувствием неясным
Мой дух печальный увлечен,
Взывать с мольбой к нему напрасно –
Не внемлет он.

И даже полночи зарницы,
Гром канонады грозовой
Не вырвут сердца из темницы
К мольбе живой.

Вновь из туманного далека
Неясный образ Божества зовет.
Не посылай упрека,
Ты не права.

Не омрачай младого взора,
Не вспоминай  ты ласк былых.
Настало время разговора
Стихий иных.

В душе как капли звуки бьются,
Хрустальны, нежны и легки.
Дай срок, и вновь дождем прольются
Мои стихи.
         

        *   *   *
Причастие, участие и счастье
Нам так нужны, когда на части рвут
Народ и Родину звереющие пасти,
Когда в цене предательство иуд.
Но верю я в надежную примету –
Чем злее век, чем гуще дым и смрад,
Тем больше в мир является поэтов
Рай возродить и уничтожить ад.

          *   *   *
Поэзия не терпит суеты
И мелочного пошленького вздора.
Когда слова и помыслы чисты,
Деяниям не надо прокурора.

Поэзия не терпит похвальбы.
В ней простота, как жизни бесконечность.
Здесь вместо фейерверков и пальбы
Лишь тишина и таинство, и вечность.

        *   *   *
Пророчество и предсказанье –
Таинственный, бесценный клад!
Слилось в нем все, что есть в сознанье,
И в подсознании  и над-…
И этот сплав, согретый чувством,
Ложась на чистый снег листа,
Вдруг прорывается искусством,
Вершиной откровенья став.
Так мысль, рожденная в страданье,
Природу немоты круша,
В тиши осознается нами
Святым понятием – душа.



          *    *    *
Пока весь мир, потея в вожделеньях,
Вершит существование убого,
Поэт живет по Божьему веленью,
В тиши ночной он слышит голос Бога.
Мирской соблазн не трогает поэтов,
Они во власти  чувства и явлений.
И, зачарованные их душевным светом,
 К ним ангелы слетаются из тени.
И снова тихий шепот вдохновенья,
Следы от белых перьев на страницах.
Как сердца неземное откровенье,
Встают пред нами образы и лица.

                *   *   *
Размытый лик луны мерцает воспаленно
Сквозь бесконечный дождь и тусклое стекло.
В ночи звучит мотив, поет там бард влюбленный.
Спасибо тебе, бард, за свет и за тепло.
Гитары чистый звук и Окуджавы строки –
Связующая нить пространства и веков.
Пока есть этот мир, и мы не одиноки,
Как слово без любви и музыка без слов.
            


           *   *   *
Мне выжгли душу, где царила нежность,
Тревожна и сияюще чиста,
Но сердце не приемлет неизбежность,
В которой темнота и пустота.
Без нежности в пустыне одинокой
Я с ужасом внимаю по ночам,
Как в темноте рождается жестокость,
И в пустоте не теплится свеча.
Пусть палачи, что казни нас предали,
И сами ужаснутся, прочитав,
Души кровоточащие скрижали: 
«Христос воскресе, смертью смерть поправ!»         
               
   
               
       ПИСЕЦ
               Посвящается всем графоманам,
               производителям словесного фарша

Однажды граф Рифмоплетецкий,
Плененный славою поэта.
Решил в наивности простецкой
Слагать стихи, писать куплеты.
Чесал затылок, мял бородку,
Потел от сложности работы,
Поскольку граф любил лишь водку
И жанр армейский – анекдоты.
Где чувства жар? Где ясность мысли?
Приди, откройся графу Муза!
На кончике пера зависли
Слова от графского конфуза.
А дальше стало вдвое хуже
От вас я этого не скрою.
Под креслом вдруг сверкнула лужа,
Истек наш граф тугой струею.
Итог такой – смеялась муза
И лиру унесла с собою.
Не подарив ни честь   союза,
Ни славы нашему герою.
Его творения напрасны.
Звенят как гири из железа.
Не пробудить в нас чувств прекрасных
Словесным этим энурезом.
Напрасно лавров ждет от света.
Не понял мыслью граф убогий,
Чтоб стать  блистательным поэтом,
В страданьях слушай Голос Бога!
А коль не слышишь, так молчи!
Молчанье дурь твою излечит.
Ведь недержание мочи,
Как недержанье глупой речи.
Стихи писать – не рэп плясать
И не мурлыкать томной кисой.
Пытался граф  стихи писать
А получилось, что пописал.
Над дураками на Руси
Не властно время и пространство.
Прости нас, Боже, и спаси
От лени и от графоманства!

        *   *   *
Поэзии высокой в сердце нет,
Звон бубенцов, излишних слов напрасность,
Стихи словно икона, дарят свет,
Когда в них дружат образность и ясность.
Так не спеши, мой друг, публиковать
Свое незрелое пока еще творенье.
Учись терпеть, любить и сострадать!
Поэзия – восторг и откровенье.
И к славе быстрой рваться не спеши,
Пусть чистыми до срока будут руки.
Чтоб после из израненной души
Лилась не кровь, а радости и муки.
Терпи, мой друг! История пестра,
Вся дурь и нечисть скоро канут в Лету.
Но помни! Горячей, чем жар костра,
Опаснее, чем пуля путь поэта.


       *   *    *
Едет караванщик на верблюде.
 Солнце плавит воздух и песок,
Чтоб от зноя не дремали люди,
Караванщик правит голосок.
Тянет бедуин как пряжу песню:
Саксаул растет, ползет гюрза…,
Обо всем поет, ну хоть ты тресни,
Видят все восточные глаза.
Тянется мотивчик заунывный,
Словно пот с жарой согнутых спин.
Этот жанр в почете и поныне.
С ним в родстве любой степняк-акын.
Утруждать себя стихов твореньем?
 Нет резона биться в море слов.
Зеркала простое отраженье
Описал, и можешь кушать плов.
Недержанье речи глупость множит.
Слов бросать на ветер не спеши!
Стих – это открытая возможность
Бриллиант огранкой завершить.



               
ПРОЩАНИЕ С КАНАТЧИКОВОЙ ДАЧЕЙ
               
      Из цикла Творчество
                Всем эстетствующим поэтам и поэтессам, забывшим    
                о высоком предназначении поэзии -
                "Чувства добрые лирой пробуждать" (А.С. Пушкин)
             
                Красота - это ясная простота и простая ясность!
                В.Шкиндер

Пусть надо мной смеются волк и заяц,
Я – евразиец; буду говорить
По-русски непонятно, как китаец,
И дальше людям головы дурить.

Я скромен, люди, - никаких оваций!
В стихах моих порой не видно зги.
Не попадайте в плен ассоциаций,
Не то свернете шею и мозги.

Пусть буду бедным, но зато свободным,
Пусть  буду я от водки в стельку пьян,
Я не хочу поэтом быть народным,
Каким когда-то был поэт Демьян.

Эх! Если бы не мода слыть эстетом,
Писал бы проще – вот вам  Божий крест!
А так, живу соломенным поэтом,
И пусть меня зимой корова съест!

Я пролечу в коровьей глотке скользкой.
Прости мне, Бог, все сто моих грехов!
Пусть будет хоть какая-нибудь польза
От автора соломенных стихов.

Поэзия похожа на болезни.
Замучила меня, как тот бронхит.
И понимать  в ней что-то бесполезно.
Я не для вас пишу свои стихи.

Я не хочу, вообще, общаться с вами.
Когда приходят музы по ночам,
Я, как дитя, люблю играть словами
И строить из них баню или храм.

Ответов не ищите вы к задаче,
Чтобы огонь поэзии не сжег.
Три года на Канатчиковой даче
Веду я поэтический кружок.

Здесь на углу Фонтанной с Краснофлотской,
Признаюсь вам, я давний старожил.
У нас когда-то здесь бывал Высоцкий
И, говорят, сам Бродский здесь творил.

Но все проходит поздно или рано.
Проходят лето, осень и зима.
Прощаюсь я с больничною охраной
И с койкой, что направо у окна.

Сегодня утром врач мне выдал справку.
Я на прощанье выдал новый хит.
Наверное, пошел я на поправку,
Коль написал понятные стихи!

2006
       
         *   *   *
Pасул Гамзатов женщин из Цада
Вознес превыше всех вершин Кавказа.
И не исчезнет горец без следа,
Рассыпав в песнях чувств своих алмазы.
И я бы мог познать его удел,
И муки творчества, и озаренье духа,
Когда б тебя в стихах своих воспел.
Но не дал Бог мне голоса и слуха.
Я мучился в молчанье как река,
Январскими закованная льдами.
Чиста вода, чиста и глубока,
Но дремлет в ней грядущая цунами.
Мне кажется, я целый век молчал,
С рождения лишенный дара речи.
И если вдруг мой голос зазвучал,
То этим я обязан нашей встрече.
Как ясно слышу я теперь дыханье трав
И звон хрустальный лунного свеченья!
В себя все звуки тайные вобрав,
Обрел мой голос плавное теченье.

Любимым счастье быть,
Но трижды счастлив тот,
Кому любовь талант певца дает.
 

             ЭПИЛОГ

Уйду, обряд последний совершив,
Под звон струны, что душу мне задела.
История взросления души –
Важнее, чем – существованье тела.

Пусть обвиняют критики во лжи
До смерти в жизнь влюбленного поэта.
Важнее знать, а для чего он жил
И для кого, и по каким заветам?

Огонь свечи и теплый желтый воск –
Прекрасное, святое сочетанье,
Но истина, пронзающая мозг –
Не каждому по силам испытанье.

Я, Отче наш, как мог тебе служил,
Пусть жизни срок свечей церковной тает.
Не важно, что его ты завершил,
Важнее то, что дальше ожидает.

Пусть жизни обветшавшее белье
Сгорит в горниле кузницы нетленной.
Важнее, что бессмертие твое
Сольется вновь с бессмертием Вселенной.

2005