Апокаплексическое 2013

   
     Упражняюсь ль в виршах жутких,
     ковыряюсь вилкой в каше ль,
     издаю ли в промежутках
     смех, переходящий в кашель,
     подвываю ль в общем хоре,
     возвожу ли очи гОре,
     с похмелюги пью кумыс ль,
     в мозг нет-нет да вскочит мысль.

     С этим миром всё понятно:
     привечают только лысых;
     солнца нет – сплошные пятна;
     старый пруд зарос и высох;
     в запустенье нив и пастбищ
     ищет, на кого бы пасть, бич,
     и единственной козе лень
     грызть по изгородям зелень.

     Дьявол прячется в деталях.
     Как диетой ни мори их,
     нету истины в Натальях,
     а, тем более, в Мариях.
     Впрочем, то же и с "ин вИно":
     пусть стакан наполовину
     пуст, наполовину полон,
     взмах – ах! – и разбит о пол он.

     Всюду прах, труха и пепел;
     ни прощения грехам нет,
     ни Аллаха, кроме "Эппел",
     а Стив Джобс – его Моххамед.
     Пломба сорвана. В продаже
     всё от А до Я, и даже
     Слово, коим мир был начат,
     ничего уже не значит.

     Тихий отсвет детства, где ты?
     Отчий дом забыт и заперт:
     разбрелись, враждуя, дети –
     кто на площадь, кто на паперть.
     Где он, запах роз и прерий? –
     на развалинах империй
     от зари и до зари нам
     в нос шибает лишь зарином.

     Зданье Дании прогнило,
     как свидетельствует Гамлет:
     что ни новости – уныло,
     прокурор чего-то мямлит,
     вертухаи чешут репы
     в поисках духовной скрепы,
     да, взалкав народной спайки,
     царь подкручивает гайки.

     То Полоний, то полоний,
     то потоп пожары гасит,
     то волнения колоний,
     то Офелию колбасит.
     Непосильностью задачи
     сломлен даже ген удачи
     и, подавшись на юга, ген
     покидает Копенгаген.

     Слишком мало Моисеи
     нас водили по пустыням,
     вот и вымерли не все, и
     неохота на кресты нам.
     Вроде б надо сбросить падаль,
     да менжуемся: а надо ль? –
     тут, конечно, не бордель, но
     за минет берут отдельно.

     Хоть и выпивка, и сыр есть
     на столе, а впору под лезть:
     от дождей туман и сырость,
     от вождей обман и подлость.
     Пять последних поколений
     подымают нас с коленей,
     но, как и во время оно,
     только для удобства шмона.

     Что ж, где нужен пастырь, есть и
     свой загон на скотобойне,
     где в чести одно бесчестье,
     там без счёта пуль в обойме.
     Лишь хождения по мукам
     завещали деды внукам.
     Света нет в конце тоннеля,
     не сморгни ж, в затылок целя.

     Это край мой, сердцу милый,
     и о нём, заклятом, речь вся:
     как рассудок ни насилуй, –
     не простить и не отречься;
     на костре ли иль на дыбе ль
     встретим общую погибель –
     рядом будут наши кости
     на одном лежать погосте.

     Полно ж кланяться иконе.
     Поздно зажигать глаголом.
     Дико всхрапывают кони
     под очередным монголом.
     Новый день встаёт с востока,
     и надменно и жестоко
     бьёт в глаза чужое солнце
     жёлтой пяткою японца.