О том, как Яни Куль любила зиму

Яни Куль любила зиму.
Однако стоял теплый и мягкий, как масленистая карамельная корка, сентябрь. Каждое утро, когда Яни запрыгивала в идущий до университета автобус, он приветствовал ее голубым сукном неба, растянутым над головой, и сухими асфальтовыми дорожками. Солнце нагревало ее крашеные по совету заботливой бабушки хной («чтобы не испортились!») волосы, заставляя голову кружится, а глаза слезиться.
Яни тоже приветствовала сентябрь каждое утро, меланхолично выпуская в синеву неба невкусный дым сигареты, и выпивала за его здоровье антидепрессант, запивая энергетиком, чтобы не заснуть на лекции.
В университете она в ответ на приветствия подруг растягивала свой серо-розовый рот в улыбке, больше похожей на недо-оскал, и затыкала уши потертыми наушниками от наполовину разрядившегося плеера, чтобы не слышать жизнерадостного лепета одногруппниц. И неизменно засыпала посреди пары несмотря на выпитый вовремя энергетик.
Яни Куль любила физику и астрономию. Этими дисциплинами она жила всю жизнь до 16 лет.
Однако столь любимые ею звезды сложились иначе. Заботливые родственники искренне считали, что экономика – намного более перспективное направление, а Финансовый университет – лучшее место для такой умной и сообразительной девушки, как она. Поэтому Яни решила внять голосу разума и последовать совету, ожидая, что жизнь изменится к лучшему.
Об этом она и размышляла, опустив рыжую голову на стол и даже не пытаясь внимать преподавателю макроэкономики. Лидия Темнова, считавшая себя лучшей подругой Яни, стабильно каждые пятнадцать минут интересовалась тем, понимает ли хоть кто-нибудь здесь что-нибудь. Яни пожимала плечами и старалась сосредоточиться на погружении в столь желанный сон. Наконец ей это удалось.
Яни Куль любила Эстонию.
Как можно догадаться по ее имени, эта любовь была не случайной. И сейчас, когда она ухитрилась урвать пару минут сна, страна дождей и кофе с корицей предстала перед ней во всей красе.
Шел мокрый снег, была середина зимы. Яни было десять лет. Тарту, пропахший дымком и снегопадом, радостно распахнул перед ней свои объятия. Рядом шла некрасивая черноволосая женщина, слабо улыбающаяся на тусклое зимнее солнце, мерцающее сквозь густые, словно гусиный пух, облака.
- Vaata, Jani! See on Tartu ;likool. Kas tahaksid seal ;ppida?* - спросила она маленькую Яни.
Та захлопала в ладоши, затянутые в вязаную ткань варежек:
- Muidugi, ema!**
Ema.
Мама…
Яни проснулась и резко подняла голову. Мир плыл перед глазами, вдруг ставшими горячими, словно два уголька.
Каарины Куль, матери Яни, не было в живых уже девять лет.
- Ты чо, заснула что ли, эсти?
Взгляд пластмассово-голубых глаз Лидии пытался поймать взгляд Яни.
Безуспешно.

***


Яни Куль стояла перед зеркалом, вглядываясь в свое мокрое отражение.
Черная краска смывалась плохо, комкалась и заставила выпасть несколько прядей. А глаза без зеленых линз казались тусклыми, как серый осенний туман.
Как облака, застилающие небо Тарту зимой. И как первый неуверенный снег.
Яни Куль неуверенно улыбнулась. От улыбки в серых лужицах глаз промелькнуло несколько бледных искорок, похожих на первые звездочки в городском небе.
Где-то на балконе под слоем старых вещей стоит телескоп Каарины Куль.
Яни не знала, как она повезет его с собой, но то, что повезет – знала точно.

***


Яни Куль смотрела на проплывающий мимо зимний пейзаж из-за заплеванного стекла поезда.
Январь висел над землей туманом, взрывая воздух тысячами звездочек, падающих на землю снегопадом.
Январь приветствовал Яни, заставляя ее серые, как зимнее небо, глаза, искриться тысячами маленьких копий снежинок.
Звезды падали на землю, разбиваясь тысячами маленьких звездочек, подобных тем, что катились из глаз Яни Куль, позорно сбежавшей из перспективной и успешный Москвы в маленькую захолустную Эстонию.
Наверное, она пожалеет, как ей кричала заботливая тетушка. Наверное, она пожалеет, как утверждал декан ее факультета. Наверное…
Только Яни совсем не была в этом уверена.
Яни Куль ехала в Тарту.
Януаария Куль ехала в Тарту.






* - Смотри, Яни, это университет Тарту. Ты хотела бы там учиться?
** - Конечно, мама! (эст.)