Сказка о том, как Метаморфоза форму искала

Предисловие автора.
Я никак не могла найти образ главной героини. Большинство героев уже были обрисованы, а главный образ все время ускользал, никак не хотел обретать форму. И тут резко в памяти –  стихотворение. Его посвятил мне очень хороший друг на мое 17-летие. Точно – Метаморфоза! Потому и ускользал образ. Она была энергетически слаба, поэтому постоянно искала подпитки у других. Поэтому искала близкого контакта. Именно поэтому так часто посвящала других в подробности своей личной и эмоциональной жизни. Каждый посвященный рано или поздно начинал влиять своей личностью, мнением, энергетикой на нее, она теряла целостность. Теряла контакт с собой. Начинались проблемы. Она понимала, порой поздно, что это чужеродное влияние. Конфликтовала или просто уходила от тех, с кем делилась и подпитывалась ранее, стремясь выйти из-под влияния.

 Метаморофоза.

В твоей душе живет весны
Неувядающая греза -
Твои стихи - уходят в сны,
А ты сама - метаморфоза!

То горделивые глаза,
То просто-искренние слезы,
То попрыгунья-стрекоза:
Ты вся - сама метаморфоза.

Ты прячешь утренний зефир
В лице, хранящем запах розы.
То любишь, то боишься - мир,
Но ты сама - метаморфоза...

Ты любишь... Ты полна мечтой
И той возвышенною прозой:
Ты можешь быть и той, и той,
Ведь ты - сама метаморфоза!

Пишу - и думаю: мой стих
Поймешь, быть может, несерьезно,
А, может быть... Но средь других
Ты - юная метаморфоза.
Л. Е.



Детство.

Жила-была в одной семье Метаморфоза – странное очень создание. Все дети как дети – играли, резвились, дрались, а эта как не от мира сего – побудет немножко со всеми, и игры ей не интересны становятся, сядет в уголочке на пенек, и все думает о чем-то, думает, думает, мечтает. Все спать, а она бродит, да на небо звездное смотрит, потом утром добудиться невозможно. Ещё очень любила Метаморфоза за тем, что в мире делается, наблюдать. Мир ей казался таким огромным, таким непознанным – все пыталась она смыслы какие-то скрытые во всем увидеть, влекло ее все таинственное и возвышенное – могла часами узоры на крыльях бабочки рассматривать и вопросы себе задавала: «А на что же они похожи? А почему их именно такими сделали?» или, например, резвится в небе стайка птичек, а она сидит, смотрит, и все понять пытается, почему у снегирей красная грудка, а у синичек желтая. В общем, странная была Метаморфоза. Был у нее дар – она чувствовала разных существ и предметы, и могла в них превращаться. Резвятся бабочки над полянкой и ее с собой зовут. Обернется Метаморфоза бабочкой и с ними порхает. Полетает, полетает, да скучно ей быстро становится – смысла она в этом для себя не видит. Волчата бегают друг за дружкой по лесу, Метаморфозе интересно становится, она волчонком обернется и с ними в догонялки играет. А как начинают волчата кусать друг друга, Метаморфоза спрячется за пенек, обернется опять в свою непонятную форму и все размышляет, почему они кусаются, у кого какой характер и кто как к кому относится. Больше всего Метаморфоза любила с птицами к реке летать, уж очень ей парить в воздухе нравилось, смотреть на все с высоты, порывы ветра чувствовать – в эти моменты дух у Метаморфозы захватывало. А ночью совой на дереве сидела, на звезды и Луну смотрела, и над лесом летала. И была Метаморфоза счастлива, никогда ей не было скучно в этом пестром огромной мире: сначала превратится во что-то, а потом обдумывает. Так и жила Метаморфоза в гармонии с собой и миром, во всем видя скрытые смыслы, но, не задавая себе вопроса, кто же есть она сама.

Юность и Огонь.

Повзрослела Метаморфоза, начала задумываться о том, что она в жизни делать хочет. Профессию себе выбрать решила. Хотелось ей советником стать: чтобы живые существа к ней приходили и о бедах своих рассказывали, а она им разобраться во всем помогала. Много училась Метаморфоза, много думала и такой она себе умной казалась, да и другие говорили, что умна она не по годам. Так и решила. И все мечтала она о своем будущем: как другим помогать будет, какой будет у нее муж идеальный, какие дети у нее будут замечательные. Брела как-то Метаморфоза вся в своих раздумьях и увидела вдруг Огонь костра. Присмотрелась к языкам пламени и тут как будто молния ее пронзила – резко и неожиданно. Такое волнение она странное ощутила внутри, руки задрожали, ноги не слушались. Испугалась Метаморфоза и бегом к речке побежала, смотрит на свое отражение и видит, что в глазах у нее языки пламени пляшут. Обернулась рыбкой и окунулась в прохладную водичку, вылезла, а волнение не унимается, а внутри жар разгорается. И с тех пор ходила Метаморфоза как потерянная – все жар и волнение унять не могла. Не поняла Метаморфоза сразу, что же с ней случилось. Всё не хотела сама себе признаться, что влюбилась она в Огонь. А как поняла, так ещё больше испугалась, ведь не о таком женихе она мечтала, не такой ей был нужен, да и не нравился он ей, так почему же она вся дрожала как осиновый лист, когда его видела, почему ходила все время на полянку, чтоб только на Огонь посмотреть. А смотреть на него она часами могла не отрываясь. А если не видела его долго, то так пусто ей становилось, так грустно. И не радовали ее больше ни полеты к речке, ни игры, даже раздумья ее не спасали. И с ужасом поняла тогда Метаморфоза, что ничего-то она ещё о мире и о себе не знает, а другим советовать тем более не может. Огонь же все время дотронуться до Метаморфозы хотел, тянулся к ней языками пламени, а она пугалась и убегала, и сама себя потом ругала, что убежала, и в то же время понимала, что обожжет он ее, если слишком близко приблизится. А Огню все равно было, кому свой жар отдавать, и собиралось вокруг него всегда много существ. Девушки его особенно любили: то одна к нему приближалась, то другая. А Метаморфоза все издали наблюдала, и сердце у нее разрывалось, что не она в его пламени греется. Но гордость у Метаморфозы была и не хотела она быть одной из многих, а как приручить Огонь она не знала, если даже с собой справиться была не в состоянии. Так и ушла Метаморфоза с полянки с тяжелым сердцем, плакала, но на Огонь больше смотреть не ходила.

Поэт и Ветер.

И пошла Метаморфоза по земле странствовать. По полям ходила, по лесам, по горам. То сокрушалась, что так и не решилась подойти к Огню поближе, то мечтала, как вновь его встретит.
Влюбился в Метаморфозу один Поэт и последовал за ней. Он и дал ей имя – Метаморфоза. Поэт все пытался уцепиться за Метаморфозу, но он не понимал, что она не может дать ему опору, ей самой нужна была опора. Не нашел Поэт взаимности, обиделся и ушел. Метаморфоза, кажется, и не заметила его отсутствия.
 Налетел как-то на Метаморфозу Ветерок и влюбилась Метаморфоза в Ветерок, а Ветерок подул и испарился. И сама не поняла Метаморфоза, был Ветерок или ей это только почудилось. Исчез Ветерок, но вместе с Ветерком улетели и ее тяжелые мысли об Огне, перестала она мечтать об Огне. Хотела она найти дом и возлюбленного, но нужно ей было такое место, где могла бы она превращаться во все, во что умеет, быть всем. Искала и не находила.

Болото Водяного.

Шла как-то Метаморфоза мимо болота. И тут выскочил из болота сам Царь-Водяной. Водяной был похож на большую лягушку. Он очень любил спать и есть, а ещё рыбу ловить в соседних реках и озерах. После сытной трапезы он поглаживал себя по животу, а если был удачный улов, то прямо-таки раздувался от гордости, громко квакая. Испугалась Метаморфоза Водяного, хотела мышкой обернуться и спрятаться за пеньком, но не успела. Опутал ее Водяной руками длинными и сильными, сама не понимая, почему, таять начала Метаморфоза в руках его. Увлек ее Водяной в свое болото, сделал своей женой. Понимала Метаморфоза, что не такого мужа она хотела и ждала, не такого она любить и уважать будет, но так тепло и уютно ей в болоте было, так устала она странствовать, что не хотелось никуда идти Метаморфозе, и смирилась она со своей участью. Толстеть начала – ела много, спала много. Ум ее и чувства тиной покрывались, мечтать и вовсе перестала. Скучно ей с Водяным в болоте было жить. Но страшно было ей из болота уйти, страшно было опять по свету скитаться, тут как-никак все-таки муж, дом уютный, хоть и вязкий. Выйдет погулять Метаморфоза с подружками, а уж и превратиться ни во что не может, настолько покрыла ее тина, настолько привыкла она лягушкой быть, так воды болотной в себя впитала много. Подружки бабочками разноцветными по полянке порхают или кузнечиками в травке скачут, а Метаморфоза лягушкой за ними прыг да прыг. Не узнавали ее прежние подружки, говорили: «Ты же всегда такая стройная была, такая возвышенная, выше нас летала, а теперь только и можешь квакать, да о болоте своем рассказывать». И так тоскливо Метаморфозе становилось от этого. А тут Водяной ревнивый опять ее в болото зовет: «Ау, где ты, моя лягушечка?!» И Метаморфоза вновь бежала в свое болото: ела и спала, пыталась раскачать Водяного на путешествие, на действия, о звездах поговорить с ним хотела, но тот лишь сонно отмахивался, нежно обнимая ее своими теплыми и сильными руками, ещё больше укрывая ее мягкой тиной. Пролетала как-то над болотом давняя знакомая Метаморфозы – белая и длинноногая перелетная птица. Позвала она с собой Метаморфозу и Водяного на море слетать. Обрадовалась Метаморфоза такой возможности и утянула кое-как Водяного полететь на море. Очаровало море Метаморфозу. Радовалась Метаморфоза на море как ребенок, даже тину море отмыло, все в волнах рыбкой барахталась, да на небо смотрела. Попросила Метаморфоза у моря дочку себе прекрасную, чтоб в жизни смысл появился. Дочку вольную, бурную, как море изменчивую и свежую. И родила Метаморфоза через 9 месяцев дочь – Русалку, по духу дочь морскую. Русалка любила плавать, резвиться, петь и рисовать на берегу. Любила все красивое и свою неуловимую маму-Метаморфозу, которая то появлялась, то исчезала, но никогда не оставляла свою любимую дочь надолго. И папу-Водяного Русалка любила, да вот только в болоте жить ей тяжело было: скучно и жиреть начинала, море ей нужно было, эмоции. Была теперь радость у Метаморфозы в болотной жизни – доченька-Русалка, которая совсем не похожа была на своего папу-Водяного. После рождения Русалочки Метаморфоза чаще стала стараться из дома уйти, о возлюбленном новом мечтать начала, чаще старалась лягушачью шкурку с себя скидывать.

Солнце.

Гуляла как-то Метаморфоза на полянке у болота. И тут вдруг Солнышко ее заметило, скучно ему стало просто так светить, решило оно поиграть с Метаморфозой. Подмигнуло ей Солнце, лучик свой отправило, она тут же в цветочек превратилась. Интересно стало Солнцу, оно ещё ей подмигнуло и побольше лучиков послало, да перестаралося. Перевернулось тут все в Метаморфозе, жар великий в груди она почувствовала, как будто Солнечный удар это был. В нее будто Солнце само вселилось, тело свое чувствовать перестала, только жар везде и голова кружится. Похоже было это чувство на то, что она к Огню чувствовала, да не дочувствовала, но только оно сильнее оказалось, жарче. И если от Огня она бежала, боялась, то тут и страху места не осталось – раскрылась Метаморфоза вся навстречу Солнцу, каждый его луч ловила. Вернулась Метаморфоза ночью домой в болото, а там ей не живется, не дышится. И спать и есть перестала Метаморфоза, даже к играм с Русалочкой своей интерес потеряла. Все норовила на поляну убежать, да в бабочку или цветочек обернуться, чтобы только Солнышкин глаз порадовать. Шкурку лягушачью совсем сбросила, похудела, постройнела. Улыбалось ей Солнышко и пело всё внутри у Метаморфозы, горела вся она, всеми цветами искрилась. А как тучка наплывала, безумной просто становилась, все Солнца ждала, ломала и крушила все на своем пути, всех, кто Солнце ей загораживал. А уж в болоте жить совсем ей невыносимо стало. Водяной увидел это: уж как плакал, как злился, как просил не уходить из дому. К Солнцу-то идти некуда, далеко оно. Хоть и любило Солнышко за Метаморфозиными превращениями наблюдать, любоваться, но это так, забавы ради, у него дел своих много, да и жена у него, и детки. И ушла Метаморфоза все-таки, ушла в никуда, потому что невыносима ей жизнь в болоте стала, да ещё и с Водяным ревнивым, хоть и жалко было ей Водяного, но и с ней он бы счастлив не был. А тут рыбка в Водяного влюбилась, ему и не было уже так одиноко.

Свобода и Мошкара.

Свобода! А свобода, которой так хотелось, пока в болоте жила, совсем не радовала: дома нет, любимого нет, занять себя ничем не может, ничего ей не интересно, ничего не хочется… Так и осталась Метаморфоза между небом и землей, ко всему на земле равнодушная. То прилетала на землю к дочке, бродила, в болото иногда ныряла отоспаться, то мышкой, убежит в норку и плачет там, плачет, потом опять на полянку бабочкой и птичкой, ждала все, когда Солнышко хоть лучик подарит, а внутри жар все спалил Метаморфозе, боль была невыносимая. Как тень она стала.
Пока Метаморфоза потерянной бродила по земле, тоскуя по Солнечным лучикам, к ней привязалась Мошкара. Куда Метаморфоза, туда и Мошкара. Мошкара окружала ее, лезла в рот, в глаза, не давая и шагу без себя ступить. Мошкара настолько окружила и затуманила ее, что Метаморфозе даже некогда было со старыми друзьями пообщаться, ни на какие свои интересы времени не хватало, так и кружилась Метаморфоза вместе с Мошкарой в бессмысленном и бесконечном путешествии, но только по лесу, т.к. открытых пространств Мошкара боялась, а выше леса подняться не могла, не умела и не хотела. Правда, иногда Мошкару заинтересовывало что-то другое, и тогда у Метаморфозы появлялось время побыть наедине с собой или полетать, где она хочет.

Туманность.

Как-то ночью летала Метаморфоза совой над лесом и вдруг встретила… Туманность. Туманность умела проникать в подсознание, считывать мысли и внушать другим, ненавязчиво, мягко окутывая, выбор пути, меняя сознание. Туманность то прилетала на Землю, то улетала обратно в Космос, чтобы набраться сил и не рассеяться на Земле вовсе. В Космосе она и Законы познавала Космические, и энергии набиралась. Она и пугала других, и притягивала одновременно, они и презирали ее, и восхищались ею. Встретила Туманность блуждающую Метаморфозу, окутала ее, холодила, тайны нашептывала о далеких космических странствиях, о Вселенских Законах. Смутно все это тревожило Метаморфозу и чем-то знакомым отзывалось, хотя и не все понимала Метаморфоза, что Туманность ей нашептывала. Дивилась Туманность изменчивости и восприимчивости Метаморфозы. Так они и подружились – два потерянных неопределенных существа. Мошкара пыталась бороться с неуловимой Туманностью. Туманность на Земле не всегда чувствовала себя уверенно, часто сжимаясь, рассеиваясь, дисбалансируясь. Тут и вмешивалась Мошкара, пытаясь маленькими иголочками мошек ещё больше дисбалансировать Туманность и окружить Метаморфозу, хотя сама пугалась, слабела, слипалась от Туманности. И лишь когда Метаморфоза и Туманность парили над Землей, когда улетали в Космос, Мошкара была бессильна, так как мира выше леса для нее не существовало.
Блуждающей в пространстве Туманности когда-то тоже хотелось иметь свой дом, только находиться она там долго не могла. Пыталась Туманность создать свою семью, но ни одно из земных существ не могло долго выдержать постоянных отлетов Туманности (то в Космос, то к другим существам), непонятных настроений и энергий, и дом неизбежно рушился. Всё это наносило Туманности ужасные травмы, и она долго после этого не могла прийти в себя. Метаморфоза меньше других умела терпеть и быть постоянной, поэтому отвергала Туманность быстро и внезапно, увлекаясь чем-то другим, земным. Но не находя в земном так необходимых ей смыслов, она всякий раз возвращалась и жаждала вновь попасть в неведомую, непонятную и такую чарующую энергию Туманности, услышать и усвоить новые, неведомые ей ранее смыслы, влекло ее к Туманности неудержимо. В своем интересе и таком странном влечении к Туманности Метаморфоза даже о Солнце забыла, потеряв к нему всякий интерес. Сначала она пыталась понять Туманность своим земным низшим разумом, это ей нашептывало все земное. И тогда она кидала в энергию Туманности острые ножи, раня ее и дисбалансируя. Но как только Метаморфоза оставалась наедине с собой, как только останавливалась в своих превращениях и задумчиво смотрела на звезды, неизбежно Туманность оказывалась рядом с ней, внутри нее самой, и тогда бесконечно она беседовала с ней под ночной шелест листьев и Космическую музыку звезд. Все чаще Туманность снилась Метаморфозе, все сильнее влекло, пока однажды не сообщили Метаморфозе Высшие неземные силы во сне, что связь ее с Туманностью не случайна и предопределена. Это не было влюбленностью как раньше, это была уверенность в неизбежном. После этого почувствовала Метаморфоза, что не может она уже жить как раньше, начала возвращаться гармония ее существа, как это было в детстве, но только все вещи начали наполняться для нее новыми, более глубокими и осознанными смыслами. И эти смыслы она не выдумывала, они приходили сами, у нее стало открываться интуитивное познание.
В Туманности так сладко спится, так резво думается, так остро чувствуется. Да так ей Космоса загадки полюбились, так слушать тайны человеческие понравилось, так она могла бесконечно меняться, во что-то новое рождаться, что жизни она без Туманности уже не видела. Хотя Метаморфозе было с Туманностью очень нелегко. Туманность то появлялась, то исчезала, и всякий раз Метаморфоза мучилась от того, что не знала, когда Туманность появится вновь, и появится ли вообще. Она безумно скучала, она места себе не находила. И порой хотелось забыть все это как страшный сон, но это было уже невозможно. Неизбежность уже пустила корни. Порой Туманность прилетала совсем скукоженной, либо сильно потрепанной, взбаламученной – эти состояния Туманности причиняли необъяснимую боль Метаморфозе. Кроме того, она сильно ревновала. В эти моменты она могла терять над собой контроль и из так любящей нежиться в энергии Туманности кошечки вдруг превращалась в разъяренную тигрицу. Ей хотелось перегрызть Туманности горло или просто ее проглотить. Но у Туманности не было горла и ее нельзя было съесть. Поэтому она могла своими коготками только ещё больше взбаламутить Туманность, нарушить ее структуру. Да, и у Туманности была своя особая, неповторимая, непонятная никому, структура.  Как только это происходило, Туманность надолго оставляла Метаморфозу и уже вдали от нее восстанавливалась. При этом намекая, что непременно прилетит, но лишь тогда, когда Метаморфоза соизволит принять другую форму.
Пожалела Туманность Метаморфозу, надоело ей смотреть, как та без дела блуждает и хаотично изменяется. И решила Туманность найти Метаморфозе дело подходящее. Дело-то Туманность Метаморфозе нашла, но с Космосом не посоветовалась, сделала это Туманность спешно и судорожно, а сделанное на нервах и в спешке редко чем-то хорошим заканчивается. Но обрадовалась Метаморфоза делу, а больше всего тому, что Туманность о ней думает и заботится. Так попала Метаморфоза в услужение к Химере. А Химера та так себя любила, что ничего вокруг не замечала. Смотрит ли она на росинки, на травинки, на деревья, в небо ли, а все норовит свое изображение увидеть. На других смотрит, а глазах их все себя рассматривает. Не нравится если ей собственное отражение, все ломать и крушить начинает: шипит, руки тянет, трясется вся. Ну а если не получалось у нее чего, то виноваты всегда были те, кто рядом находился. Тяжело Метаморфозе у Химеры было служить. Взбаламутила Химера Метаморфозу и начала Метаморфоза во все подряд превращаться: то в мышку, что в уголок забивалась, то в кошку, что шипела и фырчала при приближении Химеры. В общем, не заладилось у Метаморфозы с Химерой, не выдержала Метаморфоза и сбежала. Рассердилась на нее Туманность и молвила: «Бесполезное ты создание, Метаморфоза! И зачем ты мне нужна такая?! Нигде не держишься, и в превращениях твоих никакого смысла!!! Возвращайся тогда к своему Водяному в болото!» Сказала так и улетела. Горько так Метаморфозе стало, больно, думала даже с собой покончить, жизнь не мила стала. И она бесполезная, и Туманность ее покинула, разочаровалась в ней, не прилетает больше, не окутывает, не ласкает, не принимает. Хотелось Метаморфозе только одного – не быть, или уснуть навсегда, или умереть вовсе. Страшнее не было момента в ее жизни. Только дочка-Русалочка и удержала ее на этой земле. Кое-как помирилась Метаморфоза с Туманностью, кое-как постепенно общаться вновь стали, только отстраненная Туманность была очень, и страшно было Метаморфозе, что нашла себе Туманность новый объект интереса и отдыха. Осознала для себя Метаморфоза, что нельзя хаотично во всё подряд превращаться, что хоть и слабенькая у нее энергия, но выбор источника должен быть не на земле, не на небе, не в любви своей даже, а только в Боге. И только так формы будут осмысленные и устойчивые. Она была лишь проводником материально воплощенным, Туманность же воспринимала и по-своему обрабатывала любую энергию.

........ не дописано... пока... жизнь допишет. Однако, Туманность улетела путешествовать дальше, а Метаморфоза... Метаморфоза встретила существо не менее изменчивое...

25.10.2014 г.