Восемь сонетов в английском стиле

I
с моих ли слов записывать сюжет,
историю, которой повториться
не суждено? а тех, кого уж нет, -
лишь память воскресит те лица, -

кто спросит их, как все на самом деле
было? кто виноват, и в чем причина?
и, даже если не солгу единым
словом, кто даст мне право? неужели

мне хватит смелости судить? постой!
когда язык опережает разум,
совет у мудрецов простой -
молчаньем избежать поспешной фразы.

а если в чем виновен я, тебе
на Страшном то откроется Суде.

II
в истории нельзя поставить точку,
захлопнуть книгу, с чистого листа
начать повествование. источник
у нее один, и суть ее проста:

заложником став начатого прежде,
назад вернуться, что-то изменить
нельзя. иллюзии, запутав нить,
влекут нас призрачной надеждой,

что, память обманув, любой исход
случившейся однажды драмы
мы сможем изменить наоборот.
готовы верить мы упрямо,

что в темноте земного бытия
история у каждого своя.

III
все больше хлам, ни одного предмета,
который на себе задержит взгляд...
от канувших сквозь память в Лету
и невернувшихся назад

остались только имена, и святцы
становятся со временем длинней.
пора готовым быть в один из дней
и самому в них оказаться

в соседстве с той, кого когда-то
в своих молитвах поминал.
неотвратимостью страшит расплата,
но станет легче, если б знал,

что кто-то не судящий строго
и нас помянет перед Богом.

IV
в списках утрат не значится время,
встречи, которые мы пропустили,
как оказалось, именно с теми,
с кем ближе всего на свете мы были.

в расчет не идут часы и минуты,
которых никто никогда не ценил,
но тот, кто их цену уже заплатил,
навряд ли в житейских погрязнет путах.

и что-то еще, что нельзя словами
никак объяснить, но что передать
могли глаза лишь той, что за вами,
все бросив, готова была убежать.

на смертном одре будет длинным, поверь,
у каждого этот список потерь.

V
не часто мудрые советы
способны остудить хоть чью-то кровь.
печальный опыт наш при этом
повторят наши дети... вновь,

Взирающий от куда-то с небес
на нас, Господь смахнет слезу,
зато порадуется бес,
что в вас обрел себе слугу.

и отчего, не знаем сами,
встречаем мы свою судьбу
с опустошенными руками,
да с каиновой меткою во лбу.

"храни и всуе не лиши себя
того, что дважды потерять нельзя".

VI
какое дело времени до нас
с его кружением по циферблату?
когда забившейся соринкой в глаз
в календаре маячат даты,

спешащих стрелок полный оборот,
очерчивая мысленно нули,
все лишнее из памяти сотрет,
чтоб взгляд свой задержать мы не смогли

на них, и соляным столбом в испуге
мы не застыли, эти жернова
своим движением по кругу
все в пыль сотрут, и мы тогда как два

во времени потерянных супруга
увидевшись, узнаем ли друг друга?

VII
на шепот не оглянешься в толпе,
и слух за поворотом головы,
как взгляд, не следует. и в толчее
среди других прикосновений вы,

возможно, не почувствуете то,
которым вас хотел остановить
он, руку положив вам на плечо.
но делать этого не стал. винить

в том нерешительность ли, годы,
прошедшие с тех пор, когда рука
была уверенней, невзгоды,
не стоит... и узнал ли он тогда

в вас двадцать лет спустя свою невесту?
гадать не будем. это неизвестно.

VIII
разве сетей крепче нежные пряди,
или слезам покоряется сильный?
месть утолил, которой он ради
мчался сюда, теперь же с повинной

в ногах у нее, распростертый в персти
земной и смешанный с прахом и пеплом,
готовый на все, но уже у невесты
глаза остеклились, и кожа поблекла.

смерть отражалась в беспомощном взгляде,
и о пощаде уже не молила
она, и что-то едва шептали
губы, пока у нее еще были силы.

вздымалась в груди рукоять от кинжала,
покуда дышать она не перестала.