Две сестры Эльза Триоле и Лиля Брик

загадкой на фото все трое-
службой верною у строя...

ИЗ ИНТЕРНЕТА
об интересном

http://jig.ru/dve-sestry-e-l-za-triole-i-lilya-brik/


- Август 05, 2014 -
У преуспевающего московского адвоката Юрия Александровича Кагана было две дочери. Старшая Лиля. Впоследствии Лиля Брик. Муза Маяковского. Младшая Элла. Будущая известная французская писательница Эльза Триоле.

Семья Юрия Кагана, некоторые авторы к имени Юрий добавляют его изначальное, полученное при рождении имя — Ури, была вполне ассимилированной. Не то чтобы чуждавшейся, но и не слишком придерживающейся еврейских традиций.

Жена Юрия Александровича Елена Юрьевна превосходно играла на фортепьяно. Она знала несколько языков. В том числе немецкий и французский. И обе дочери с детства свободно изъяснялись на них.

О Лиле Брик написано много. Причем всякого. И хорошего, и плохого. Её взаимоотношения с Маяковским привлекали, и привлекают до сей поры пристальное внимание.

Об Эльзе Триоле, во всяком случае, в России, известно намного меньше. Хотя она ни в чем не уступала своей сестре. А в чём-то и превосходила её.

* * *

Эльза Триоле, в девичестве Элла Каган, родилась 12 сентября 1896 года в Москве. Училась в гимназии. Затем в архитектурном институте. Увлекалась поэзией.

На одном из поэтических вечеров Элла Каган познакомилась с Владимиром Маяковским. Они подружились.

Семья Эллы к дружбе младшей дочери с дурно воспитанным, склонным к эпатажу, в те годы мало кому известным поэтом, отнеслась неодобрительно. Его сочли неподходящей парой. И настойчивые визиты будущего гения, мягко говоря, не поощрялись.

На дальнейшее развитие отношений между Маяковским и Эллой повлияло одно судьбоносное обстоятельство. Элла решила познакомить своего приятеля с сестрой, бывшей к тому времени замужем за адвокатом Осипом Бриком.

Маяковский только что написал поэму «Облако в штанах» и охотно читал её, пользуясь любой возможностью. Поэма произвела фурор.

 


Осип и Лиля Брик, В. Маяковский
- Мы подняли головы, — вспоминала Лиля Юрьевна, — и до конца вечера не спускали глаз с невиданного чуда.

Маяковский тоже был сражен наповал хозяйкой дома Лилей Брик. Он сказал, что хочет посвятить ей свою поэму. И получив согласие, тут же осуществил задуманное: вывел посвящение на титульном листе.

Случилось это в 1915 году.

* * *

Нельзя сказать, что внезапно охватившая Маяковского страсть к сестре не задела Эллу. Но она сумела превозмочь обиду. Более того, сохранила хорошие отношения с Маяковским. Они были неизменно дружескими, вплоть до смерти поэта. И еще Элла продолжала любить сестру.

Кроме Маяковского у Эллы Каган были и другие поклонники. В их числе соратник Маяковского футурист Василий Каменский, известные литературоведы Роман Якобсон и Виктор Шкловский.

Всем им Элла предпочла сотрудника французской военной миссии Андре-Пьера Триоле. Трудно сказать, чего здесь было больше — любви или откровенного расчета. Возможно, присутствовало и то и другое.

В разоренной войной, раздираемой противоречиями стране жить было трудно. И голодно, и опасно.

Отъезд с мужем-офицером в благополучную Францию давал счастливую возможность избежать всего этого.

Молодожены уехали на Таити. И пробыли там два года.

Впрочем, райская природа острова не смогла надолго увлечь Эллу. Кроме того, довольно скоро Элла убедилась, что они с мужем разные люди. Ее больше всего интересовали вещи возвышенные — искусство, литература, соответствующий круг общения. Мужа — яхты и скачки.

Через два года они расстались.

Несмотря на развод, Элла и Андре Триоле сумели сохранить приязненные отношения. В течение ряда лет Андре Триоле помогал бывшей жене материально. Элла сохранила его фамилию. И занявшись писательским трудом, вошла в литературу, как Эльза Триоле.

* * *

Расставшись с мужем, Эльза Триоле какое-то время жила в Лондоне. Работала в одной из тамошних архитектурных мастерских. Из Лондона она переехала в столицу Германии.

Берлин в ту пору, наряду с Парижем, был местом сосредоточия русской эмиграции. Кипела литературная жизнь. Как утверждают, одних только русскоязычных типографий и издательств было более восьмидесяти.

Влюбленный в Эльзу Триоле Виктор Шкловский написал роман «Zoo, или Письма не о любви, или Третья Элоиза».

В районе «Zoo» — берлинского зоопарка, жило в ту пору много русских эмигрантов.

В роман Шкловского вошло несколько писем, написанных Эльзой Триоле.

Эти письма произвели впечатление на Горького. И Горький посоветовал Эльзе заняться литературой.

* * *

Чутье на гениев, пресловутый «нюх», у Эльзы Триоле, судя по всему, был заложен генетически. В ноябре 1928 года она познакомилась с поэтом и писателем Луи Арагоном. Человеком, чей творческий уровень и занимаемое в мировой литературе место вполне сопоставимы с творческим уровнем и местом в советской литературе Владимира Маяковского.

Впрочем, истинный масштаб Арагона стал очевиден лишь годы спустя. В пору их знакомства Арагон мало чем выделялся, из круга окружавших его поэтов-сюрреалистов.

Арагон вел довольно рассеянный образ жизни. Он то ли действительно имел, то ли ему приписывали, превеликое множество любовных связей.

* * *

Элле Каган не удалось связать свою судьбу с Маяковским. Помешала сестра.

Эльза Триоле смогла покорить ветреного Арагона. Их счастливый роман длился 42 года. Его прервала смерть Эльзы.

В одном из своих ранних стихотворений влюбленный в Эльзу Триоле Арагон писал:

Боже до последнего мгновенья…

Сердцем бледным, и лишенным сил

Я неотвратимо ощутил,

Став своею собственною тенью.

Что случилось? Все! Я полюбил.

Как еще назвать мое мученье?

Большая часть любовной лирики Маяковского, так или иначе, была связана с Лилей Брик.

Лирика Арагона преимущественно обращена к Эльзе Триоле. В том числе проникновенная поэма «Глаза Эльзы»:

В глубинах глаз твоих, где я блаженство пью,

Все миллиарды звёзд купаются, как в море.

Там обретает смерть безвыходное горе,

Там память навсегда я затерял свою.

И если мир сметёт кровавая гроза,

И люди вновь зажгут костры в потёмках синих

Мне будет маяком сиять в морских пустынях

Твой, Эльза, дивный взор, твои, мой друг, глаза.

Глаза Эльзы Триоле, судя по всему, отличались особой, привлекавшей многих красотой.

Анри Матисс нарисовал картину «Глаза Эльзы».

Ива Сен Лорана они вдохновили на создание костюма.

* * *

Первые годы совместной жизни Эльзы Триоле и Луи Арагона были трудными. Друзья Арагона не приняли Эльзу в свой круг. Они считали, что Арагон слишком много времени проводит с молодой женой. Изменил прежним привычкам и занятиям. И во всем винили Эльзу.

 

Эльза Триоле, в свою очередь, терпеть не могла друзей мужа. Справедливо полагая, что ведущая богемный образ жизни компания оказывает дурное влияние на Арагона, мешает ему продуктивно заниматься творчеством. И это вело к естественным трениям.

К тому же не было денег. После замужества Эльзы Андре Триоле перестал помогать ей материально. Арагона печатали мало. Ещё меньше платили. И тогда Эльза Триоле занялась рукоделием.

Из всякой всячины — дешевого жемчуга, металлических колец, пуговиц, кусочков отделочной плитки Эльза стала делать ожерелья.

С образцами изготовленных женой изделий по утрам Арагон отправлялся на поиски оптовых покупателей.

Семейный бизнес имел успех. Обладавшая безупречным художественным вкусом, Эльза Триоле делала великолепные ожерелья. Недорогие и изящные.

На них обратил внимание корреспондент американского журнала «Вог». И, с его подачи, изготовляемые Эльзой Триоле ожерелья, были приняты, что называется, на «ура» широко известными домами мод — «Шанель», «Пуаре», «Скьяпарелли». Появились многочисленные заказы. А с ними и заработки.

Позднее всё это нашло отражение в книге Эльзы Триоле «Ожерелье».

* * *

Эльза Триоле могла стать русским писателем. Но не стала им. Несмотря на возможности и желание.

Пресловутое закручивание гаек повлияло на редакционную политику советских издательств и журналов. Эмигрантов практически не печатали. Притом, что Эльза Триоле вела себя более чем лояльно по отношению к советской власти. А её муж Луи Арагон был членом французской коммунистической партии. И принимал активное участие в разного рода просоветских акциях. Поддерживал все происходящее в СССР. И, соответственно, ратовал за процветание СССР.

И Эльза Триоле начала писать по-французски. Это было нелегко. Эльза Триоле в совершенстве владела французским языком. Она не испытывала сколько-нибудь заметных затруднений в процессе общения. Но для того, чтобы писать книги, этого было мало.

И Эльзе Триоле пришлось набирать языковый опыт, и расширять языковые возможности.

* * *

Вход во французскую литературу для Эльзы Триоле был мучительным. Чисто технически. И, что не менее существенно, нравственно.

Луи Арагон начал набирать силу. Его таланту отдавали должное и журналисты, и критики. На него обрушились читательские симпатии.

И Эльзу Триоле многие годы мучила мысль — печатают её как наделенную талантом писательницу, или как подругу Луи Арагона. Так сказать, из уважения к метру.

Французская пресса время от времени, давала повод для подобных размышлений. Мол, творчество Триоле ничего особенного не представляет. И сама она всего лишь занимающаяся от скуки литературным рукоделием возлюбленная крупного писателя.

Ситуацию осложняло еще и то, что во французских литературных и окололитературных кругах, к Эльзе Триоле относились с нескрываемым подозрением. Не только и не столько, как литератору, сколько, как человеку. Её считали агентом ОГПУ (НКВД). Были твердо уверены, что под ее влиянием Арагон вступил во французскую коммунистическую партию, наряду с великолепными лирическими стихами писал прокоммунистические романы, вроде романа-эпопеи «Коммунисты» и стихотворные циклы, прославляющие СССР.

 

При этом не хотели принимать во внимание, что в коммунистическую партию Франции Арагон поступил в 1927 году, за год до знакомства с Эльзой Триоле. И его поступок не был чем-то из ряда вон выходящим.

В среде французской интеллигенции, в том числе творческой, преобладали левые настроения. Поддержка коммунистической партии была достаточно широкой. В Советском же Союзе прогрессивно настроенные французские интеллигенты видели образец для подражания. Государственный идеал, к которому погрязшая в буржуазных пороках Франция должна была стремиться.

Прокоммунистические настроения значительной части французских граждан были связаны, в первую очередь, с отсутствием сколько-нибудь достоверной информации, о том, что происходило в России. Вера в государство рабочих и крестьян была настолько велика и несокрушима, что любые попытки людей, на себе испытавших все «прелести» советской власти, расценивались, как провокативные. И встречали отпор.

* * *

В годы оккупации Франции Арагон и Триоле участвовали в движении Сопротивления.

Свои переживания, связанные с постоянной опасностью, с необходимостью скрываться, с длительным пребыванием в подполье, с тем, чем мог бы окончиться для коммуниста Арагона и еврейки Триоле, провал, Эльза Триоле отразила в своей повести «Авиньонские любовники».

Повесть была напечатана в 1943 году в одной из подпольных типографий на юге Франции. Соображения конспирации не позволили Эльзе Триоле указать на свое авторство. И она взяла псевдоним — Лорент Даниэль.

В 1944 году за повесть «Авиньонские любовники» Эльзе Триоле была присуждена Гонкуровская премия — высшая литературная награда Франции.

Случай беспрецедентный. Впервые, столь высокой награды была удостоена писательница, для которой французский язык не был родным.

В послевоенные годы появились в печати многочисленные романы Эльзы Триоле — «Вооружённые призраки», «Конь белый», «Конь красный», «Великое никогда», «Луна-парк», «Свидание чужеземцев», «Инспектор развалин» и многие другие. Особой популярностью пользовалась трилогия «Нейлоновый век». В трилогию вошли романы «Розы в кредит», «Луна-парк», «Душа».

Романы Эльзы Триоле разноплановы. В части своей они политизированы. В полуфантастическом романе «Конь красный, или Человеческие намерения» Эльза Триоле пишет об ужасах атомной войны. Ратует за ее предотвращение.

Роман «Встреча чужеземцев» (в русском переводе «Названные гости» — В.Д.) посвящен иммигрантам, их взаимоотношениям с местным населением, трудностям существования во враждебно настроенной, придерживающейся откровенно расистских, антисемитских, в том числе, взглядов, среде.

При этом Эльза Триоле утверждает себя, как убежденный интернационалист. Ей чужды любые проявления национализма. Сионизм — в том числе.

* * *

Эльза Триоле много сделала для сближения русской и французской литературы.

Она переводила произведения Н.В.Гоголя, А.П.Чехова, В.Я.Брюсова, В.В.Маяковского, Б.Л.Пастернака. Из-под её пера вышли книга о Чехове и воспоминания о Маяковском.

* * *

В течение многих лет Эльза Триоле и Луи Арагон придерживались коммунистических взглядов, демонстрировали полную лояльность и всестороннюю поддержку всему тому, что происходило в Советском Союзе. И даже такое судьбоносное, отрезвившее многих явление, как разоблачительный доклад Хрущева, не отразилось ни на взглядах, ни на поведении супружеской пары.

За это власти предержащие страны Советов их ценили. Рассматривали как образцовых, прогрессивно настроенных представителей зарубежной интеллигенции. И, соответственно, поощряли.

Эльза и Арагон часто бывали в Москве. И в связи с разнообразными литературными и общественными событиями. И просто так. Например, в гостях у Лили Брик.

Книги Эльзы Триоле издавались в СССР большими тиражами.

Луи Арагон в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии за укрепление дружбы между народами.

Французская коммунистическая партия субсидировала редактируемый Арагоном литературный журнал «Les Lettres francaises».

* * *

Но со временем Арагон и Триоле изменили свое отношение к Советскому Союзу. Раньше их устраивало всё, или почти всё, происходившее в стране, как внутренняя, так и внешняя политика советской власти.

В силу целого ряда обстоятельств они превратились из яростных сторонников государства рабочих и крестьян, в его не менее яростных критиков.

К этому супружескую пару подтолкнуло и громкое, имевшее резонанс во всем мире, дело Синявского-Даниэля. И ввод войск государств Варшавского пакта в Чехословакию.

Протестные выступления «большого друга Советского Союза» Арагона вызвали соответствующую реакцию властей предержащих. Арагона тут же развенчали и осудили. Французские коммунисты последовали за своими старшими товарищами и тоже осудили. Но осуждением французская компартия не ограничилась. Она прекратила субсидирование редактируемого Арагоном журнала «Les Lettres francaises».

У Триоле тоже возникли проблемы. Она уже не могла, как прежде, запросто навещать сестру. На что-то влиять. И в чем-то содействовать.

* * *

Была и другая, не менее существенная, причина для охлаждения отношений. Разного рода литературоведы, и прочая соответствующе настроенная литературная и окололитературная публика предприняли атаку на Лилю Брик. В очередной раз началось переписывание истории, на этот раз истории литературы, на сей раз в духе Оруэлла.

Биографию Маяковского решили представить в новом свете — с учетом требований государственного антисемитизма. Отовсюду, где только возможно, либо изымалось «имя Лилино», либо там, где нельзя было это сделать, с её «тлетворным влиянием» связывались все «беды» Маяковского. Мол, это она, «царица Сионова» не то, по одной версии, подтолкнула Маяковского к самоубийству, не то, по другой, способствовала убийству поэта.

Нападки на сестру оскорбили Эльзу Триоле. Вызвали чувство острой обиды. И, соответственно, отразились на отношении к Советскому Союзу и его руководству.

Подводя итоги своего многолетнего сотрудничества с советской властью, Эльза Триоле как-то горько посетовала:

- Я была орудием в руках советских правителей, в общем, дрянью.

* * *

И Лиля Брик, и Эльза Триоле вошли в историю литературы, помимо всего прочего, как музы больших поэтов.

Лиля Брик — Владимира Маяковского.

Эльза Триоле — Луи Арагона.

Чувства к этим женщинам были той почвой, на которой выросли стихи, ставшие классикой любовной лирики.

Отношения между сестрами и влюбленными в них поэтами были разными.

Лиля Брик постоянно изменяла Маяковскому. Упорно отстаивала свое право на полную сексуальную свободу. Да еще была ставшая притчей во языцех жизнь втроём: Лиля, её законный муж Осип Брик и Владимир Маяковский.

У Маяковского тоже были женщины. И Лиля Брик ничего не имела против этого. В жизни. Но не в стихах.

И когда Маяковский посвятил несколько стихотворений Татьяне Яковлевой, это вызвало крайне тяжелую протестную реакцию со стороны Лили Брик.

Женщина отнеслась к появлению соперницы более или менее спокойно. По крайней мере, внешне.

Муза не могла простить.

* * *

У Эльзы Триоле и Луи Арагона всё было по-другому.

Эльза Триоле была не только музой, но и верной любящей женой. Не слишком счастливый в семейной жизни, Пабло Пикассо, как-то заметил:

- Ох уж эти русские! Эта Эльза! И эта её верность!

Судя по всему, позавидовал.

У них было все общее.

И взгляды на политику.

И взгляды на литературу.

Эльза Триоле помогла мужу изучить русский язык.

Правда, в парижских литературных кругах сплетничали, что ревнивый Арагон овладел русским, чтобы быть в курсе того, о чем Эльза говорит с земляками.

Едва ли. Многолетняя совместная жизнь не притупила чувства Арагона. В стихотворении, посвященном очередному юбилею, Арагон писал:

Да, «двадцать лет спустя» — насмешливая фраза!

В ней подведен итог всей нашей жизни сразу.

В трёх издевательских словах Дюма-отца.

Мечта и та, чья тень живёт у нас в сердцах.

Единственная, Ты, кто всех нежней и ближе,

Весь мир в тебе одной, как эта осень, рыжей,

Надежда и печаль — в тебе любовь моя…

* * *

Последние годы Эльза Триоле тяжело болела. У неё были проблемы с сердцем.

Из-за сильной одышки Эльза не могла подниматься на второй этаж их двухэтажной квартиры. Пришлось соорудить небольшой лифт.

Всё это время Эльза Триоле много работала.

В январе 1970 года вышел в свет её последний роман «Соловей умолкает на заре».

В июне 1970 года Эльза Триоле умерла.

В её похоронах, несмотря охлаждение в отношениях, приняла участие коммунистическая партия Франции.

Вероятно, поэтому у Лили Брик не было проблем с визой. И она смогла приехать на похороны.

Эльзу Триоле помнят во Франции.

Есть «Общество друзей Арагона и Триоле».

Их квартира превращена в музей.

Опубликованы дневники Эльзы Триоле, её более чем полувековая переписка с Лилей Брик.

* * *

Эльза Триоле и Лиля Брик. Две сестры, две яркие незаурядные женщины, две дочери московского адвоката Юрия (Ури) Кагана.

Они, каждая по-своему, вошли в историю литературы.

И оставили в ней свой впечатляющий след.

Валентин Домиль

фото-
Осип и Лиля Брик
и В.Маяковский