Бомж, таджик, старушка с котом. Вечерние стихи 22

БОМЖ, ТАДЖИК, САДОВОЕ  КОЛЬЦО. Вечерние стихи 22 октября

картина Стаса Плутенко "Остров Москва"

Некоторые особенности столичной лирики 21 века

Александра, Александра, этот город наш с тобою?
( песня из кинофильма "Москва слезам не верит")



Вчерашняя программа «Вечерние стихи» для меня лично стала знаковой, потому что прослушали мы огромное количество поэтических выступлений за это время, и словно в хороводе,  вдруг все замкнулось… И замкнула этот поэтический хоровод  Елена Ширимова…

Но начиналось все когда-то с Ольги Аникиной, если помните, она была чуть ли не первой, и тогда казалось, что  вот она новая поэзия, ни на какую иную не похожая,  с новыми темами, видением мира, своими неповторимыми сюжетами –столичная поэзия, одним словом.

И вдруг  образовался  хоровод. А это действо коллективное, как вы понимаете, один человек  никак не может хоровод сотворить, только три-четыре и больше дев прекрасных совершают этот древний обряд чародейства.

Если помните, - это у славян было действо исключительно женское, берегини появлялись на лесной полянке, часто обнаженные или в прозрачных одеждах и водили хороводы, зачаровывали мир своими протяжными песнями-заговорами, чтобы трава лучше росла, цвели и благоухали  цветы, и природа был прекрасна и восхитительна…

Что-то подобное  на протяжении долгого времени происходило и тут, но удалось ли нашим берегиням, а поэтессы ближе всего находятся именно к берегиням, удалось подобное действо? Недаром же называл это действо А.Блок «Поэзией заговоров и заклинаний».

Вот и возникает вопрос, а что собственно осталось от такого действа в лирике 21 века?

Сегодня я  даже не говорю о мастерстве, уровне этой лирики, об индивидуальных особенностях каждой из берегинь, пытавшихся нас зачаровать с голубого экрана, не говорю о тех редких птичках, которые залетали на передачу из разных уголков России, их было мало, и они на самом деле были редкими гостями, я о тех, кто уже  считает себя москвичками, живет и работает, даже квартиру добыл себе где-нибудь в Химках и Чертаново и в свободное от непосильных трудов время –поет и даже пробился на передачу "Вечерние стихи", какие-то награды получил..

Ведь в сущности, это еще одна серия фильма «Москва слезам не верит», который активно не люблю, потому что  и он в том числе толкает девиц в столицу, и творит из них в итоге то, что творит.

И что же мы видим перед собой? Симпатичную , энергичную, но страшно одинокую даму средних лет, которая  всеми силами, всеми фибрами души пытается вписаться в столичную жизнь и повторяет на каждом шагу:

- Я Москвичка, я москвичка, я такая же как вы, ну разве что живу далеко от Садового кольца и Старого Арбата на 18 этаже, зато почти под небесами…

Чтобы ее все-таки заметили московские парни-мужчины, она говорит стихами, но о чем можно написать той, которая живет в двушке-однушке, в жестокой нашей столице, и у нее так и не появилось друзей и даже приятелей здесь, потому что они появляются в школьные, ну пусть студенческие годы, но потом очень редко, а в столице почти никогда.

Она пишет о случайном столкновении с бомжом, которого жалеет, а на самом деле это он ее жалеет, и это становится чуть ли не главным событием в столичной жизни, она пишет о таджике, обязательно о таджике, хотя почему не об узбеке, я лично не понимаю, и она пишет о старушке с яблоками, с котом,  но совершенно одинокой, совершенно несчастной, и ничего ей не надо, ничего не жаль...

Кто эта старушка? А не она ли сама через три десятка лет, успевшая, и сумевшая задержаться в столице?  Не говорите мне, что это о московских старушках, я их знаю с детства,  ну никак они не похожи на тех, которые описывают наши берегини, те бабушки до такой степени боевые девы, они так заряжены энергией, что и нам в 18-20 лет можно было им позавидовать,  они, а не школа вовсе,  нас учили и образовывали, ехали из  одного конца столицы на другой с курицей в кастрюльке, чтобы накормить и посидеть на московской кухне. И если мы не шли к нашим бабушкам, они сами к нам шли, и устоять перед напором было совершенно бесполезно. Какое там одиночество, да весь мир был у их ног, и наша любовь позволяла им дожить до 90 и заводить любовников на 30 лет младше, чем они сами, и те же любовники их еще и ревновали,  потому это совсем другие старушки, но вовсе не московские...

Еще слушая стихотворения первых берегинь, удивлялась только одному, там ничего нет о любви и страсти, о мужчинах ( таджики не в счет), там только какие-то такие вот происшествия, неприкаянность и жуткое одиночество. Создается впечатление, что мужчин в столице вообще нет, или они живут в пределах Садового кольца, а не в Чертанове вовсе, не в Химках.

Думаете, случайность? 

Могу судить по себе, через пару недель столичной жизни, а я, к счастью,  всегда была в гостях, у родных и близких людей, но в гостях, на самом деле перестаешь думать о мужчинах, страсти, об отношениях, потому что единственное, что накапливается –усталость, наткнуться можно только на бомжа или таджика, и хорошо, если не в такси, иначе все вообще плачевно закончится.

Думала, что это только мое личное, но нет,  слушаю поэтесс, и узнаю,  все узнаю. Но теперь у меня есть аргумент, почему я все время бежала на вокзал, и со слезами на глазах смотрела в расписание поездов, и брала билет  в «город, тихий как сон», и радовалась, успокаивалась, только когда была наконец  дома.

Правда,  в последние годы, когда возвращаюсь домой ( у нас построили рядом микрорайон, который на первый взгляд ничем не отличается от Московского), создается впечатление, что  возвращаюсь в столицу, но оно быстро проходит. Друзья, любимые мужчины, родственники, соседи - здесь есть настоящие люди, родные и близкие, с которыми и ссориться -то не страшно, потому что это жизнь, а не иллюзорное существование.

И мне очень жаль тех, кто там остается, кто стремится выжить и прижиться. Поверьте, у меня есть основания жалеть их, потому что на Химкинском кладбище лежит уже три года моя 34 летняя племянница… Не сомневаюсь ни  минуты, останься она дома в Омске, была бы жива и невредима, потому что ее бабушка до 90 лет дожила, но эта дикая усталость, это желание работать день и ночь, чтобы  стать одной из них ее убило в прямом, а не переносном смысла, и слушая когда-то стихотворения Ольги Аникиной, а вчера стихотворения Елены Ширимовой, я думала о своей  Елене славной, доброй, отзывчивой – об этом до сих пор говорят ученики школы, где она работала, и никак не могут поверить, что ее больше нет, и не будет никогда ее уникальных уроков литературы и наших прогулок по Патриаршим прудам, по Старому Арбату тоже не будет, одной мне там теперь гулять придется….

Но что  же поэзия? 
А поэзия отражает то, что  есть в мире этом столичном – случайное столкновение с бомжом, который оказался так добр,  с таджиком, который метет двор,  таджик обязательно дворник, интересно каково студентам из Таджикистана, которые слышат такие стихотворение. Это старик с собакой или старуха с котом в электричке…. И смотрят на них с неизбывной тоской наши берегини, и о них только и пишут…

Недаром и  Ольга, и Марина вчера уже возмущаться начали по поводу этих вот стандартных образов. Да, и еще  становится понятно, почему так часто звучит Бродский в этих стихотворениях. Кто-то даже спрашивал у отца, помнится, любит ли он Бродского так, как любит его эта юная особа?

Я теперь только  понимаю, почему Бродский, - это ностальгия, по миру, который ты потеряла навсегда, и куда не собираешься  возвращаться по приговору суда,  хотя нет никакого суда и никакого приговора, но есть квартира в Химках или Чертаново на 18 этаже, и оттуда тебе и придется смотреть на весь этот столичный мир.. Оттуда даже таджика очень трудно разглядеть, но он подметает двор наверняка. И именно  об этом надо завтра написать стихотворение, потому что ничего другого-то и нет.. И вопль: найди меня, дружи со мной, он уносится в небеса с 18 этажа, его никто не слышит и не услышит. Ведь если в пору нашей юности Москва слезам не верила, то теперь-то она слепая и глухая вообще. Она слышит только дикие выходки мадам Курицыной и  разглядывает полотна мадам Васильевой, другие ей мало интересны.

Печально все это, печально, но разве я придумала такую поэтику, кстати, просмотрела стихотворения  авторов из провинции( обожаю это слово) –нет там никаких бомжей, старушек и таджиков. Правда,  пыталась найти таджиков у нас в Омске  и на базаре, и в городе вообще, нет их у нас, есть азербайджанцы, армяне, узбеки, а таджиков нет - они все в столице…

Но они у нас чувствуют себя людьми нормальными, обычными людьми, и никто про них стихов писать не собирается, да еще в таком контексте… Есть у нас многоэтажки, куда же без них,  но там живут, а не выживают в одиночестве люди. Они пишут о мужчинах, о свиданиях, о страсти, у них есть друзья и хорошие знакомые, мужья, дети…Может быть зарплаты такой крутой нет,  работа не такая уж  престижная,  но они ЖИВУТ и радуются жизни..

Такие вот печальные оказались итоги. Случайно ли Елена Ширимова замкнула круг или нет, не ведаю, но так получилось.

Только и хочется пропеть: «Пожалейте, люди, москвичей», конечно не настоящих москвичей  в пятом поколении, что их жалеть, они в Садовом кольце замкнулись и живут в неведомом нам мире, и бог с ними,  а тех, кто упорно стремится ими стать… Но поэзия обнажает все, что они никогда и под пытками  нам бы не поведали сами. И это вдруг ясно проступает через  все, что мы стараемся скрыть.

Помните спор о Москве Ольги Аникиной с Натальей, почти скандал- казалось, это частный случай, но частный ли, если внимательно посмотреть и послушать последнюю передачу?

Такие вот очень личные и очень субъективные  размышления по поводу  современной столичной лирики, что только убеждает в том, что Москва – это вовсе не Россия, это какой-то совсем другой мир..

И когда одиозная Гузеева восклицает: « Да ладно, вы не хотите жить в Москве?», я лично все время смеюсь, а ведь это посыл  к тем, кто только стремится туда, все бросает и бежит без оглядки, а потом мы слышим стихотворения про  старушек, котов, таджиков и бомжей, и умиляемся до слез.
Этих берегинь уже не спасти, но вдруг остановятся другие, те, кто еще на перепутье...

Послесловие

И еще одна странная деталь, вы помните хоть одну Цветаеву на передаче, я имею в виду поэтессу, которая показала бы нам настоящую Москву, ту которую она страстно любит.

Разве можно говорить о  любви к этому городу, если слышим мы вовсе не коренных москвичек, а где они, на передачу пробиться не могут или вообще стихотворений не пишут?

И тут  уж становится искренне жаль саму Москву, отраженную в такой зеркале кривом и убогом, да простят меня  поэтессы.
На полотне моего самого любимого художника Стаса Плутенко, которое называется "Остров Москва", она такая же, но там хоть какая-то ирония сквозит, а в стихах безысходность....