Песнь о княгине Ольге. Битва

Туманов над лесом развеялась сень
Росою по вешним полянам.
Всё той же дорогой на Искоростень
На гибель злосчастным древлянам
Дружины подвластные Ольга ведёт:
Неведом предел их, не вестен им счёт.

Кольчуги и латы их златом горят,
И бранью пылают их лица.
Их копья, мечи и секиры - булат;
Умело их держит десница.
Их шлемы что пики, щиты что гранит,
Отвагу и трепет внушает их вид.

Пред ними на бешенном рдяном коне
Сама пролетает княгиня,
Бронёю на солнце искрясь как в огне,
Как битв и пожаров богиня
Несётся, стихию войны оседлав.
С ней Игоря сын, князь младой Святослав.

Прослышав об этом, разгневанный Мал
На битву на смерть иль отмщенье
Все веси, все сёла, всю землю поднял,
Несметны собрал ополченья,
И, в латы облекшись булатные, сам
Повёл их бесстрашно навстречу врагам.

Кольчуги древлянские съедены ржой,
И ржавы мечи в их десницах,
Но сердцем тверды, неколебны душой
И смелостью пышат их лицах.
Щиты их рассохлись, но доблесть - их щит:
Ни время, ни битва его не ломит.

От Искоростеня за несколько верст
На проклятой лобной поляне
Под сводом чернеющим грузных небес,
При Игоря гробном кургане
Сошлись обе рати решить меж собой:
Чьё поле, чья власть, а чей - вечный покой.

Вот друг против друга сомкнулись ряды
По всей необъятной долине,
Стеною железной воздвигнув щиты,
И в копий колючей щетине
Застыли, как стынет пред бурею лес,
Лишь знак ожидая вождя иль небес.

Тут Игоря сын, молодой Святослав,
В предвестье грядущего боя
Желая воинственный выказать нрав,
Пред ратным вдруг выскочил строем,
Копьё неподъёмное ловко схватил,
В древлянское войско метнул что есть сил,

Но звонко меж конских ушей просвистев,
Поникла в бессильи сулица -
Упала, и шаг пролететь не успев,
Как намертво сбитая птица,
И древком своим на на потеху врагам
В паденьи хватила коня по ногам.

Но тут грозовые взревели ветра
С неистовой, яростной силой,
Обугленно небо раздув до багра,
Как огнь в преисподнем горниле,
И слух сокрушил громобойный раскат,
Что отзвуком даль содрогнулась стократ.
 
Свенельд, к киевлянам челом обратясь,
Небес прозревая знаменье,
Промолвил: "Дружина! Уж начал наш князь
По Игорю кровное мщенье!
Уж в помощь ему громыхают громы!
Ужель не поспеем за князем и мы!?"

Как на море, злобы напрасной полна
В мгновенья лихой непогоды,
Встаёт пред волною иная волна
И, руша кипящие воды,
Волну супротивную тщится смести
За то, что дерзнула ей встать на пути.

Так рати, решив одолеть или пасть,
Рванули друг другу навстречу
И сшиблись, и в море едино слиясь
В бесщадной, безжалостной сече
Скрестились их копья, столкнулись щиты.
Тут хлынули реки на них с высоты,

Ток искр заструился, посыпался град -
Своей сокрушительной дланью
Перун, не щадя свой серебрянный млат,
Так в горнюю бьёт наковальню:
Он в кузне небес из стальных облаков
Громы на своих высекает врагов.

Взмывают и падают тысячи стрел,
В воздухе застыв на мгновенье,
Впиваются в гущи окованных тел,
Клюют в ястребином паденьи;
Ничто им кольчуги, ни шлемы, ни щит -
Без промаха жертву их жало разит.

Железо и рок здесь не знают помех;
Послушны неведомым чарам,
Пронзаются латы, крошится доспех,
В стекло обратясь под ударом;
Дробится секира, ломается меч,
Но катятся, катятся головы с плеч.

Над полем косою незримою смерть
Редит боевые порядки,
Их стелит на кровью омытую твердь,
В стога убирая и грядки,
И всласть от людской упиваясь вражды,
Обильные здесь пожинает плоды.

В предсмертьи здесь кони и мечут, и рвут,
И давятся пеной кровавой;
Их гонит на бойню отчаянья кнут
И нудит их ржать над расправой.
И горе, кто путь им собой преградит -
Под жерновом кованных сгинет копыт.

Но равный в упорстве наметился бой:
То натиск ликуют древляне,
То разом откатится битый их строй,
И вновь впереди киевляне,
Теснят, но не в силе врага одолеть
И полем заветным сполна овладеть.

И скорого распре не видно конца:
В пожаре взаимного мщенья
Под корень с земли им постылой лица
Здесь люди в своём озвереньи
На крови заклялись средь боли и мук
Навек истребиться от собственных рук.

По вражьему стану несётся князь Мал,
Что пламень сраженья летучий;
Над кем свой губительный меч он подъял -
Все никнут под дланью могучей,
Не чая пощад непреложной судьбы,
Ей выи покорно склонив, как рабы.

Противный же стан воевода Свенельд
Направо крушит и налево.
Лишь гибель ему поспевает вослед,
Разверзнув бездонное зево,
А он, проносясь по сраженным врагам,
Ей новые жертвы бросает к ногам.

И вот, расчищая друг к другу пути
Чрез бранного поля просторы,
Друг на друга ринулись эти вожди,
Друг в друга вонзив свои взоры -
Так вепри в последний кидаются бой,
Деревья младые ломя пред собой.

И сшиблись на всём своём диком скаку;
Их кони заржали свирепо;
Их копья, о грудь изогнувшись в дугу,
На мелкие лопнули щепы.
Вожди же, как львы друг на друга рыча,
Всю ярость обрушив слепого меча,

Взвихрились как в бурю неистовый смерч,
Как насмерть матёрые волки.
Но, рубки не выдержав, свенельдов меч
Разбился вдруг в прах и осколки.
Вот Мал, торжествуя, казнить уж готов,
Но грянул обманчивый жребий богов:

Сам бог-громовержец из молнийных врат
В крылатой своей колеснице
На небо ворвался под громов набат,
Метнул грозовую сулицу,
И Мал, что карающий меч уж подъял,
Вдруг рухнул без чувств, пораженн наповал.

И вызов судьбе не дерзая бросать,
Перечить божественной воле,
Пустилася в бегство древлянская рать,
Оставив противнику поле,
В надежде последней на Искоростень -
Оплот неприступный из башен и стен.

Убитыми устлан долины простор:
Грустны, но покойны их лица;
Застыл безмятежно туманный их взор,
И меч не сжимает десница;
Почила в их сердце слепая вражда,
И смерть примирила врагов навсегда.