на два города, от поезда и до поезда

* * *

на два города, от поезда и до поезда,
под одним сиреневым небом
жили двое – будто вместе, но порознь,
были друг другу – сокровищем и секретом....
да что рассказывать об этом, что?
разве вот: как ей на ум приходили строчки
и горели, искрами рассыпались ночью
на листе застывая – почти заклинаниями…
или вот: он идет по рассветному городу,
после дождя, пыль прибита, сплошной озон
он почти что счастлив, почти что, но…
не даст себе и сотой доли шанса –  попробовать,
ощутить до кончиков пальцев, до нутряных глубин –
обыкновенное чудо, готовое случиться с ним…
вот не спится обоим, вот за окнами блин луны.
ей наяву – снова грезятся те же сны,
где можно встретить случайно в толпе…
предчувствие, предвкушение,
режим ожидания, внутренний standby.
он ходит по городу, небо плещется через край
вечерами июньскими подбрасывает билет
трамвайный, где все числа сойдутся:
и он сохранит. чтобы просто потом смотреть.
убежденный, что если надо – случится само.
и садится искать на вечер себе кино…
у нее внутри будет шипеть, как старая радиола:
ни строчки, ни отзвука, ни полслова.
как рассказать о том, что не видно глазам?
небо шлет дождевую, чтобы не быть слезам
пусть лучше мокрые ноги, огромные лужи.
если ты нужен – то так ощущаешь – нужен.
если рождается (музыкой ли, стихами)
значит живой, настоящий, не лёд, не камень…
что рассказать об этих двоих еще.
ей было восхитительно горячо
мысленно спорить с ним, продолжать диалог.
он плыл по течениям улочек и дорог
города, внутри похожего на батут:
если кому ты нужен – то пусть подождут!
города, удерживающего на плаву,
только затем, чтоб ты не улизнул,
из шестеренок не выпал, продолжив свое вращенье…
он засыпал, не зная, что исключеньем
из всех его правил – существовала она:
немного рассеянная по утрам,
еще проживающая остаток сна,
способная успокоить своими объятиями…
он из года в год будет ложится спать – один.

вот такая вот вышла нелепая сказка:
у неё – московский, у него казанский…
параллельным прямым
надо ли
пересекаться.



(22.10.14)