Литгазета, 41 - 22. 10. 2014

Мне под утро снилось…

Спецпроекты ЛГ / Словом Едины / Поэзия Германии

Окунь Михаил

Родился в 1951 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ). Работал радиоинженером, литературным консультантом в Ленинградской писательской организации СП СССР, редактором в газетах и издательствах. Печатается с 1967 года. Первый сборник стихов вышел в «Лениздате» в 1988 году. Автор семи сборников стихов (два последних выходили в Германии) и двух книг прозы. С 2002 года живёт в Германии, в г. Аалене.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР В БЕРЛИНЕ

Читал стихи один пиит.
Его полубиблейский вид
Был смешноват случайной гостье.

Эх, пожилые соловьи!..
(Мы с ней сидели визави,
Потупившись, как на погосте.)

Не убоявшись аонид,
Признаюсь, что меня тошнит
От пиитического слова.

Ну что за блажь на склоне лет?! –
Тому Орфей, сему Гамлет,
Там Дон Гуан, сям Казанова...

Искусник наконец умолк.
От встречи с гостьей был бы толк
Для кавалера де Сенгальта.

А мне пора, ауф-видерзейн!
...Подался б лучше я в музей,
Где тонны вавилонской смальты.


* * *

Мне под утро снилось слово «слатенький»
И объятий полновесный пыл.
Жёлтый самовар стоял на скатерти,
Шишечный дымок средь сосен плыл.

Дачный голос каркал: «Полно, батенька!
Нешто мужичок – не человек?..»
…Ты кого там обнимала, Катенька,
И какой у вас тянулся век?

У меня другая агрегация,
Я иные времена постиг…
И любуюсь белою акацией
Средь простых немецких забулдыг.


ОБЩЕПИТ

Раздатчицу с именем Ира
Забуду ли я, чёрт возьми?!
Хрущёвским бесплатным гарниром,
Как в детстве, меня накорми!

А Марьи Ивановны зразы? –
Их ели б и наши вожди!
(Читатель, ждёшь рифму «заразы»? –
Так нет же, любезный, не жди!)

А «недовложения», сумки
С продуктами, правила СЭС?..
Да где ж теперь те недоумки
Из – как там? – обэхаэсэс…

Пусть временем тема закрыта
И в бозе почил общепит –
Погасшей звезды общепита
В ночи моей лучик горит!


* * *

У свежевспаханного поля
В недоумении стою.
Такая уж досталась доля,
Всё нынче на главу мою.
Клокочет страсть, хоть день мой смирен
И жизнь отнюдь не на подъём.
…А всё-таки не слишком жирен
Наш вюртембергский чернозём.


* * *

Соответствовать веку стараюсь,
Чтоб не пережигать провода.
Меж двумя городами мотаюсь
Туда-сюда.

Не люблю эти плоские горы,
Эту резкую речь не люблю.
Но вполне обхожусь без опоры
И терплю.

И не лебеди Летнего сада,
И не в Павловске листопад,
А другое: грозы канонада,
Поцелуй невпопад...


* * *

Лето в разгаре. Летят волоконца.
В водочной склянке осталось на треть.
Не убоявшись полдневного солнца,
Выполз червяк на миру помереть.

Прёт в огороде. Дурманят левкои.
Чёрная туча над лесом видна.
Даже в субботу не зная покоя,
По телевизору дышит страна.

Благостней этих картинок – едва ли...
Велосипеды. Купанье в прудах.
Что говорили мы, как танцевали...
(Как Ходасевич – «на дачных балах»).


* * *

Я с поезда сошёл. Домишки – в ряд.
И «доппелькорн» мне тяжелил карманы.
Европа спит.
Не спят лишь оттоманы,
Огни их забегаловок горят.

Обретши новой бодрости заряд,
Под памятником принял два стакана.
И шевельнулась тень от истукана,
И стражи городской прошёл отряд.

О, если б мог какой-нибудь снаряд
Сюда влететь!.. Осталось полстакана…
Бреду… Вступают трубы, барабаны,
И ангелы под кепочкой парят!


LIMESMUSEUM

Здесь веками длилась «Санта-Барбара»:
Возникая из-за гор и дол,
Малообразованные варвары
Портили добротный частокол.

И, слегка германцами подрезанный,
Появлялся, как из-за угла,
Сам себя вообразивший Цезарем,
Крепкий мужичок Каракалла.

Поглазеть на вражеские линии
Лично залезал на каланчу.
Всё было всерьёз – вестготы, римляне…
А теперь музей, где я торчу.


* * *

Ленивая луна над черепичной крышей,
Хронический уют немецких городков.
О Петербурге здесь едва ли кто-то слышал –
Оставь надежду всяк...
Но там, средь облаков, –
Висит себе, висит, большая-пребольшая,
И светит в полный рост всем сбившимся в пути.
А ежели она маленько не такая –
Так ведь и мы не те... Уж ты её прости!


В НЕМЕЦКОМ СУДЕ

Днём туманным, волоконным
Без вопросов повязали.
Основанием законным
Приморили в мрачной зале.

Но, под флагом чёрно-жёлтым
Чудом избежав кутузки,
С незнакомым дядькой толстым,
Как с родным, трендишь по-русски...


* * *

Скользни в полночный сквер,
Сойди в кромешный мрак,
Где люди средь химер –
Никто и звать никак.

Но всё слабее тень,
И ночь белым-бела,
И белая сирень
Мерцает из угла.