Наброски к портрету Клавдии Холодовой ч. 1

Автор этих заметок ставит своей задачей поделиться впечатлениями от  своих  прогулок по стихам молодой поэтессы  Клавдии Холодовой, чей голос  зазвучал в романтический период  "оттепели 60-х годов" и стал заметным своей чистотой и  искренностью.
Клавдия прожила очень короткую жизнь, уйдя в 32 года,и ооставив после себя пять небольших поэтических сборников, выпущенных в советское время в период с 1965 по 1978 гг., да корзинку неопубликованных стихов, вариантов, фотографий  и писем.
При внешней простоте стихов поэтический мир Клавдии Холодовой разнообразен и многослоен, и представляет собой определенную систему образов, художественных посланий, внутренних движений и загадок.
Не претендуя на строгую научность и всеохватность, автор излагаетсобственные наблюдения и размышления о её поэзии  посредством  погружения в мир её мысле-образов с надеждой, что его заметки,   сделанные с разных доступных ему точек зрения,  помогут  читателям  совершить свой путь в этот  своеобразный  поэтический мир.
Страница Клавдии Холодовой: http://www.stihi.ru/avtor/golubojolen

ПРИЗЫВЫ ДУШИ

Первое, на что обращаешь внимание при чтении её стихов, это то, что лирическая героиня Стихи  Клавдии Холодовой обращают на себя  внимание пежде всего тем, что  её лирический герой живет  в состоянии внутренней неустойчивости и  конфликта. Его корни в  в том. что   внутренний мир, чувствования, мышление, жизненные ценности возникли и оформились в условиях деревенской жизни.
Он прост и чист, ясен и откровенен. Но будущая поэтесса уезжает из этого устойчивого мира в неопределенность большого города. У неё еще нет четкой цели, только душа ищет взлета, и манят «земные пространства» и высокие идеи. Меж тем город, в котором она оказывается, диктует свой характер жизни, свои условия и ритмы, которые ей трудно принять - его обитатели лишены привычной ей цельности и надежности:

А мы не те. Погрязли в мелочах,
Живем, спешим, себя в толпе теряя,
Себя с толпою ревностно сверяя,
Все суетясь, всё мельком, впопыхах.

Там смещены привычные ценности:
- Как часто говорят о доброте
Не те.
Как часто называют добротой
Не то.

Люди города растратили простодушие и искренность, разучились чтить даже память о близких:
-…За убиенных на войне – ни слова
Проглотят молча рюмку и едят.

Даже её домашняя печь не принимает выспренные разговоры ученого друга о Фрейде и высоких материях:
... И раскаленный камень отвалился,
И сизый дым по комнате поплыл.
Наверное, виной поток сознанья.

Порой это невыносимо. Но её лирическая героиня старательно вписывает себя в новые условия жизни и ставит перед собой цели и задания, чтобы с их помощью противостоять внешней среде:
- Я долго собираюсь
На этом свете жить.
И потому стараюсь
Я прочный дом сложить.

- Мир без меня не может быть
Прекрасным, мудрым, совершенным…

- . . . и уйду поспешно
В мир добрых и умелых рук.

- Своя, я стану в ряд со всеми
И стану, наконец, собой.

Это очень походит на самонастройку, и самоубеждение. Но стать собой в ряду со всеми ей не удается, несмотря на все попытки. Она ощущает себя другой, из иного мира чувств:

Средь вечно нескончаемого спора
О кирпиче, о качестве раствора,
Я о любви пишу и красоте.

В её рабочей сумке томики стихов, а тревожный мир души подает ей свои знаки.
И в толчее переполненного троллейбуса возникает манящий образ, дорогой взгляд, и сердце становится «зыбким и крылатым», и как молитву, надежду и опору, она шепчет блоковские строчки:

« О подвигах, о доблестях , о славе"
Не замечая тяжести авоськи».

А в особые минуты из-за солнца хрупкой мечтою появляется чудесное неземное существо, которого она назовет «голубым оленем», и у которого
В диковатых глазах дорога,
Двух озер голубая печать.

Старший друг Клавдии Холодовой – поэт Валентин Сорокин, приводя в своей статье «Обида и боль» мартиролог советских поэтов, преждевременно ушедших из жизни, дает для Холодовой такое заключение: «раздавлена бытом и временем»: http://www.hrono.ru/libris/lib_s/obida11.html
Сказано резко и определенно.
Но каждое определение открывает лишь часть истины.
Как раз бытовые условия жизни поэтессы были благоприятно решены сообразно условиям того времени: семья, муж, дочь, дом, друзья – все, в чем реализуется женское начало.
Но это благополучие оказывается внешним:

- …Хохочет здесь полуденное солнце,
Блестят домов умытые оконца –
Бесхитростный провинциальный рай.

И этот рай не приносит умиротворения:

- Твоя рука на мне, как панцирь,
От всех невзгод, от всех обид.
А сердце по земным пространствам,
По недоступному болит.

Мятежная душа поэта не выносит этого покоя и оказывается в тисках резкого внутреннего конфликта:

Вслед поездам летит куда-то
Моя тревожная душа.
А может, ей дана крылатость,
А не умеренность ужа?

Так возникают основные конфликтные пары: природная деревенская мораль и городская стандартизация; стремление к дому, семье и детям и в тоже время категорическое неприятие обывательского существования. В первом случае прошлое не стыкуется с настоящим, а во втором образ будущего строится в отрыве или даже вопреки настоящему. Связи разомкнуты, душевного равновесия нет.

И потому рождается эта мольба::
- Разреши мне мечтать…
Разреши мне летать
В своих мыслях,
куда захочу.
К солнцу вверх, например,
По лучу
Полечу?
Ты смеешься опять.
Разреши мне летать!

Она уже ощутила свою иную реальность, уже испытала, как:

- … гордо реяла душа
Над этим застоявшимся уютом.

И раскрывает свое внутреннее призвание:

- И яростно проклясть дорогу,
Ее непобедимый зов…
Бежать, бежать, о камень ноги
Сбивая в кровь.

Это состояние движения, парения, возвышения через «не могу», через все соблазны уюта и покоя и земной тяжести
становится её главным внутренним императивом.


*---*---*---*---*


2013г.

Виктор Астраханцев
= = = =