Грим

Моя боль умирает внутри меня. Там, на дне штопанного-перештопанного сердца, тлеет пепел сгоревших надежд. Холодный мёртвый камень, мокрый от слёз — всё, что остаётся от разбитых чувств. Молчание, как же тяжело ты...
Давно дело было. С тех пор прошло 7 рождественских вечеров.
Мартини, разбавленный соком красного грейпфрута. Коньяк закусить лимоном. Водка в чистом виде.
Боль шевельнулась, царапнув горло. Огонь обжёг гортань. Слёзы в тарелке — кажется, салат недосоленый.
Молчание нарастает и взрывается потоком слов. Изумление. И это тихий ангел, забитая девочка? Умеет говорить???
Высказанное не приносит успокоения. Вечер скомкан. Гости уходят, помыв за собой посуду.
«Когда переехал, не помню. Наверное, был я бухой», — караоке. Микрофон лежит на полу, фонит.
Как приглушить боль?
Она подходит к шкафу. Там, за стеклом, её краски.
Карандаш Noir effet miroir № 51, Bourjois (надо бы подточить).
Проводит стрелки точным движением. От внутреннего уголка карих глаз до висков.
На правой щеке — знак равенства. На левой — чёрная слеза.
Кончики пальцев опускает в графитовые Luminus, а дальше — к губам. Под правой бровью — символическая звезда, знак мечты. Под левой — молния. Тушь Diorshow Extase № 090. Подходящее название. Сегодня на арене...
Абсолютно чёрная боль.
«Я так хочу быть с тобой... в комнате с белым потолком... пьяный врач мне сказал... но я...».
Флакон. Пион, яблоко, древесина, белый мускус. Жилка, бьющаяся на шеё в лихорадочном танце.
Остывшие воспоминания.
Там, в шкафу, на второй полке сверху, её краски.

Ждут.


21/08/2014