Новосёлы

Не успели ласточки освободить свою комфортабельную жилплощадь под крышей новомодного баскетбольного зала, как в неё, не мешкая ни секунды, вселились шустрые воробьи. В тот же миг событие, на сорочьих хвостах, было вынесено на суд птичьего сообщества, а к слову "воробьи" крепко приставлены известные определения, вроде: "хамы", "нахалы", "тунеядцы" и еще много всякого звучного и беззвучного треска.

Но воробьиное семейство дружно чирикнуло на общественное мнение. И не только потому, что его не разделяло и не имело угрызений совести - что было верным признаком непогрешимости. Нет, дело обстояло так, что простосердечные, наивные воробьи были искренне убеждены: они не только ничего не должны квартирным хозяйкам, а даже более того: ласточки непременно обязаны презентовать их по возвращении с курорта - за охрану недвижимого имущества. Потому как даже мухам и клопам известно, что дом без живой души остывает и очень быстро приходит в негодность. И нагадить в нём могут  те же сороки, чьи откормленные за лето задницы не способны вместиться в проём ласточкиного гнезда. Правда, один старый стреляный воробей убеждал своих собратьев и прочих родичей, что они категорически заблуждаются в своих надеждах и рассчитывать здесь решительно не на что, потому что "зализанные франты никогда не делают новых детей в старых гнездах", но разве стариков кто-нибудь слушает! Все знают, что у них маразм и всяческое недержание, и отвечать им надо всегда "да", а делать по-своему.

Старые новые гнёздышки были очень удобны, спать в них было гораздо приятнее, чем под печной трубой на жесткой черепице, не говоря уж о ветках деревьев и кустов, откуда свалиться во сне в когти гуляющим под луной котов было раз плюнуть и даже совсем ни на что не наплевав. Во времена снего- и прочих -падов высокая этажность и наличие крыши - были для птичьего жилья большим плюсом. Достоинств без недостатков, конечно, не бывает и не успеешь нарисовать рай, как неизбежно появится чёрт. Была такая неприятность и у новосёлов-воробьёв: им не повезло с соседями. Те постоянно стучались в стенку чем-то звонким и гулким, при этом громко кричали всякую нечленораздельщину. Но этот минус идеально уравновешивался плюсом: стучались соседи исключительно до заката и ещё какой-нибудь час-два спустя, а ночью воспитанно оставляли воробьёв в покое.

Всё чаще холодный дождь загонял неугомонных чирикальщиков под крышу, в их съёмные квартиры, но и у этого разбойника руки были коротки достать их там, а тем более подмочить им хлеб и репутацию.
Жизнь удалась, зимовка предстояла просто таки волшебная. И только ветер, этот бродяга и проныра, думал иначе, сам не зная толком, куда его завтра занесёт, на какой конец света. Он никогда не отвечал за себя и за зимующих.
Солнце ёжилось за тучей и потирало лучи, пытаясь выжечь искру. И просило молитв. Старый воробей высовывал голову из гнезда, вытягивал облысевшую шею и чирикал в холодное небо. Но разве одна птица способна сделать весну? Надвигалась неизбежная зима...И всё-таки, что ни говори, а объятия под крышей таки гораздо приятнее объятий на крыше..Счастлив тот, у кого есть тёплый уголок в непогоду.

С новосельем, воробышки!