Скупец. поэма

А в мыслях наших мы добры.
Мы в мыслях жизнью суетливой
И не кичимся… (до поры)
Мы все мудры и терпеливы.
И каждый мысленно не прочь
Простить постылого соседа
И, даже, нищему помочь,
Взамен оставшись без обеда.
Мы в мыслях праведны, чисты,
Но до поры,
                и дай нам, Боже,
К богатству кладезь доброты
И… рассудительности то же.


А я ведь тоже был богат!
Ни счесть хранил сокровищ чудных
Под спудом каменных палат
В подвалах пыльных, неуютных.
Не в силах даже перечесть
Был эти вазы, украшенья…          
И в сундуках хранил ни медь,
А злато-серебро, каменья.
Бывало дело – отопру
Замка пугающую тяжесть
И дрожь прольётся по нутру,
И закружит по сердцу радость
И я, от страсти сам ни свой,
С какой-то сладостной тоскою, 
Приоткрывал его рукой
И замирал, страшась разбою.
А он могучий и большой       
Не открываемым казался,   
Но всё ж был робок предо мной
И без раздумий подчинялся.


Неизъяснимая пора!      
Свечей сияющие блики
Слетались в груды серебра,               
Лаская царственные лики.      
И бесконечные орлы:
Одно, двуглавые… сверкали         
Когтями в разные углы       
И мощь, и силу источали.


Ах, как я был тогда богат!
Шкатулки, вазы расписные
Вдоль стен стояли мирно вряд,
Храня поделки золотые.
И грани острые камней,
Переливаясь разноцветьем,
Купались в зареве огней          
Под стать сияющим оплетьям.
И будто некий пастырь мой
Сюда, под стены подземелья
Входил неслышно вслед за мной,
Глядя на эти ожерелья…
Я знал, я верил - не один 
Я был  владельцем звёздной пыли,
Но он, мой тайный господин,
Мне не мешал, мы мирно жили.   
Он не мешал мне Крёзом быть,   
Владеть всем этим и наверно
Ещё и как-то сторожить,
Не подпуская близко скверну.       


Он клятв на верность не давал,
В любви на Библии не клялся,
Но я уверен был, я знал –
Он самым верным оставался.   
Я знал богатства злую суть!
И по его уже хотенью      
Я поднимался в неба муть,         
Кружась над миром властной тенью.
А мир внизу был, тих и слаб… 
Из тёмных улочек предместий      
Смотрел с тоскою словно раб,       
Страшась пугающих известий.


Возьму и вырву чугунок
С последней нищенской едою
И вылью тут же на песок,
Став тем негаданной бедою.   
А бедный нищий не поймёт –
Что с ним такое приключилось
И снова в голоде уснёт,
Надеясь лишь на Божью милость.
Лишь дуновеньем во тьму         
Слетит незримым наважденьем      
Мечта о сытости ему,               
И затаится наслажденьем.   


Я бестелесным был, как дух,
Как некий промысел, знаменье…
А жизнь, что теплилась вокруг,   
Терпела это униженье.
Ей нужен был: и кров, и сон,
И, в маяте привычных сует,
Был нужен пастырь, и закон,    
И тот, ещё, кто этим будет.      
Ей нужен кто-то, кто б решал:
Кому и сколько… и наверно,
Что б деньги изредка давал…
И я был всем - одновременно.
Я был тем самым естеством,   
Той самой истиной могучей,
Что беспрестанно ночью, днём
Кружила в небе тёмной тучей…
И стража тайная моя
Всегда при деле находилась,
Не позволяя – затаясь,
Кому-то жить без денег, в милость.   


Но раз в пустынный и глухой
Мой двор вошла другая стража.
Был вечер тёмный и сырой,
А тут сам князь – без экипажа.               
В каре из воинов и слуг,               
Что оземь копьями гремели…          
С чего бы - это так-то… вдруг?
Неужто - князь на самом деле?
Вот нет других, наверно, дел…       
Как будто с царского амвона   
Он на меня с тоской глядел,   
Как перст, карающий, закона.
И предваряя свой визит, кивнул,
Как будто, что-то знает,
И тут же вслед рукой махнул…
Не разобрать – казнит, прощает.
Ох, не к добру такая честь…
И замерла душа до стона.
Закон законом, только есть
Враги у нашего закона.


А в зале сумрачном ночник.
Полночный морок истончая,
Был, тих и робок… будто сник
Пред князем нашим, затухая.


«Так беден ты? -  промолвил князь –      
А может, свет не зажигаешь,
Что бы ни только пыль и грязь,      
А и ещё, что скрыть желаешь?
Да и живёшь, гляжу,  один –      
Ни слуг, ни челяди не видно…
Да у тебя ведь вроде, сын?… 
Или в отъезде? Ах, обидно…»


И опустилось на меня
Неописуемое нечто.
В душе поблекли краски дня   
И стало тихо и беспечно.    
И кто-то голосом моим         
Вдруг произнёс: «Ну, что же, княже,   
И я был прежде не таким…
Но всяко главным в деле каждом…».


И тут я понял – говорил   
Мой неизвестный покровитель,
Что жил во мне и мне служил,
Деля телесную обитель.
И не случись со мной пока
Подобных казусов злосчастье
Я б и не знал наверняка
Его незваное участье.


Нелепа доля существа,
Во мгле мятущихся историй –
Ни те, вдруг, вырвутся слова,
Ни там пристроятся на воле,
А злонамеренность тоски,
Поддавшись низменности страсти,
Потащит прямо за виски   
К неожидаемой напасти.   
И вот - властитель для врагов -
Уже, невольный искуситель,
И выбран жертвой и готов
Покинуть грешную обитель…   
И вот уж в бедной голове
Желанья странные роятся…
А голос, радуясь толпе,      
Всё продолжает изгаляться – 
Мол, что впустую толковать –
Ответ не в глупой пасторали 
И если хочешь поискать –
То поищи его в подвале.


Там из под лежбища с тряпьём
Торчмя выглядывали кости   
И череп сумрачным зрачком
Смотрел, как будто бы без злости
И вилась тлена пелена…          
Но князь не чужд, видать, зловонья,      
Не поперхнулся: «Э вона…» -    
Лишь промычал, как бы  спросонья
И незатейливо спросил:
«А это кто, скажи на милость?       
Кого ты здесь похоронил
И, что меж вами приключилось?»…
Да не закончил господин,
Лохмотья сабелькой поправил,   
На череп глянул, молвил: «Сын?
Зачем папашу обезглавил?»
И я, терзаемый тоской
И странной прихотью влекомый,
Взмахнул слабеющей рукой
И рухнул ниц во власть истомы…   
И закружилась пустота
И из глубин неясной сути
Вдруг донеслось: «Казна пуста,
А здесь всего полно до жути.
Не след богатству пропадать…
Зачем хранить без дела злато?
С ним можно славно воевать
И жить ни менее богато…».


Величье мира, как познать?
Мои сверкающие латы
Сияли золоту под стать,
И меч мерцанием булата.
И в битве воинство моё
Не знало равного в сраженьях…
О, сколько золота в своё
Оно добыло подчиненье.
И снова дела мастера
Ковали новые доспехи…
Оружья разного гора
Росла, отнюдь, не для потехи.
И снова, снова в сундуки
Ссыпались жертвенные груды
И шли могучие полки
Вершить вельможные причуды…
Ах, как я был тогда богат…
И нет, и не было богаче
Моих, закованных в булат,
Безумство славивших, чудачеств.


Мы в мыслях праведны, чисты,
Но до поры,
                и дай нам, Боже,
К богатству кладезь доброты
И… рассудительности то же.


                2007-2014г.