Очень большое описание одного взгляда

Нарисую твои глаза.
Потом – лицо нарисую.
Нос, прямой, и в то же время чуть-чуть орлиный, –
наверное, это называется «римский»;
губы – затаённо-чувственные,
очень белые зубы,
простодушная ироничная улыбка,
уверенный, хорошей лепки подбородок,
высокие скулы и упрямый лоб.

Нарисую твое лицо, такое... пропорциональное,
вроде бы и обыкновенное, но
почему-то притягивающее.
Лицо никакой эпохи.
Лицо всех эпох.

Но всё же прежде –
нарисую глаза.
...Иногда они изливают
звёздный горячий сияющий свет,
до того реальный, что можно увидеть лучи.
А иногда – не синие и даже не голубые, а так –
глаза как глаза, просто светлые.
На фотографии вообще могут получиться бледно-карими –
каких только шуток не выкидывает с нами «цифра».

Правда, в последнее время
глаза твои кажутся выцветшими,
и давно, давно я не видела,
как они сияют, как могут они сиять...

*
И когда я нарисую тебя, –
по памяти, не по фотографии, –
я буду всматриваться в твоё лицо,
безуспешно пытаясь понять...
– Понять тебя и себя,
 
понять этот звёздный свет,
понять – почему
ты не уходишь из моих мыслей
ни на минуту.

...И это называется любовью?
Это у людей и называется любовью, да?
Да бросьте.
Это же невыносимо –
всё время разглядывать
вот это простое лицо,
такое прекрасное, –
ну просто ваще, бубёнть, гибрид Брюса Уиллиса
с Марлоном Брандо,
да еще с активной непищевой добавкой
русской духовности...
– Сколько можно?!

*
А если это – только внушение?
Если ты влюбил, нарочно влюбил меня в себя –
тогда, пятнадцать лет назад,
в январе девяносто первого?

*
...Я очень хорошо помню ту минуту.
с которой начался новый отсчет моей жизни.
Мы сидели в моем узеньком, крохотном кабинете
и пили чай.
Я – за рабочим столом с пишущей машинкой,
ты, естественно, – на диванчике,
застеленном белым мехом.
Ты должен был на следующий день уезжать. В Англию.
И вот мы просто пили чай и разговаривали.
И вдруг я увидела Взгляд.

Нет, не увидела даже –
почувствовала.
Почувствовала, что взгляд (синий!горячий!свет!)
проникает, обволакивает и растворяет.
(– Росянка?)

– Нет, не то. Сейчас попытаюсь.
Ты смотрел на меня так... чуть вопросительно...
словно пытаясь понять, что за странность
сидит перед тобой.
(До этого чаепития у нас были прекрасные, ровные
рабочие отношения).

Ты, скорее всего, пытался проникнуть
в мои глаза, узнать мои тайны...
 
Любопытством тебя Бог не обделил
(равно как умом и талантом).
Наверное, тебе было непонятно и чуточку
обидно – как это: девушка уже два месяца работает
рядом с тобой,
и до сих пор ещё в тебя не влюбилась.
Непорядок. И ты стал режиссировать ситуацию.
Причем возможно, что всего этого ты даже не осознавал.
Действовал автоматически, привычно и властно.
И вот я вдруг увидела
этот долгий, долгий, затягивающий,
обещающий всё на свете,
чуть вопросительный взгляд.
Но предпочла ничего не понять
и продолжила пить свой чай.
Правда, вкуса его уже
как-то не замечала.
Ты продолжал что-то рассказывать,
кажется, что-то смешное –
совершенно не помню, что:
вербальный уровень был не важен.

Важен был этот взгляд.

Потом ты наконец отвёл глаза.
Я посмотрела на чашку в своей руке.
не очень понимая, что это такое я держу
и зачем.

Был вечер.
Все уже разошлись, и мы сидели одни.
Ну, или почти одни. В театре никогда не бывает
полной пустоты. Вернее,
только наполненная пустота и бывает.

*
Не помню своих мыслей тогда.
Кажется, просто не очень хотелось,
чтобы ты уезжал.

И тут ты без предупреждения
вновь
направил свои лучи на меня.
Наверное, примерно так же
чувствовала себя Снегурочка
в финале сказки Островского –
то ли смерть приключилась, то ли vita nova...
Взгляд проник глубоко, глубоко,
«и мигом обегая, словно ртуть,
все внутренние переходы тела...»
– Нет, не то. Не ртуть.
Лёгкий горячий свет.
Если угодно – эфир... или солнечный ветер...
короче, музыка сфер, в натуре.

– Нет, опять не то.
Взгляд, подчиняющий и в себе растворяющий.
Да-да, вот это, пожалуй, точнее.
Взгляд, проникающий в твою природу
и пересоздающий её.
Взгляд, которым, наверное,
при желании можно остановить солнце
или хотя бы луну.
Взгляд, которым можно укротить дикого зверя.
Или хотя бы меня.
Взгляд, которым можно заворожить навсегда.

И я, еретичка, взошла на костёр
этого синего взгляда…

*
И ты уехал. В Англию.
И все две недели, пока тебя не было,
меня трясло.
– Нет, опять не то.
Я не могла понять, что со мной происходит.
(Хотя в самой глубине, конечно же,
прекрасно все понимала.)
Я не могла смириться.
Смириться с тем, что - попалась.
Как все.
Как все, кто поверил и рискнул подойти слишком близко
(за стеклом витрины – ноябрь и снег).
Меня трясло, как человека, в кровь которого
уже проник смертоносный вирус,
но сам он ещё не понимает,
что обречён, и пытается бороться.
А потом ты вернулся.
Но это уже совсем другая история.

*
Чем же был этот взгляд,
изменивший всё?
– Внушение? Магия? Ворожба?
Как тебе удалось?

*
Дальше, вкратце, события развивались так:
любовь, любовь, любовь – 
бунт –
попытка уйти и построить
свою
     отдельную
                жизнь –
неизбежное возвращение.
Каким будет финал, не знаю.
Скорее всего – без вариантов.
 

*
Чем же был этот взгляд?
Может быть (что за дикая мысль!),
в тот момент я тебе чуточку... нравилась?
Ну, как симпатичная и забавная новая игрушка,
я имею в виду.

Кстати, года за три до этого,
я на спор взяла у тебя автограф
(хотя он совсем не был мне нужен).
Тогда, перед спектаклем,
ты страшно на кого-то злился,
метался, как тигр, по фойе.
Все боялись подходить.
Людей от тебя просто отбрасывало.
А я сказала друзьям: «Спорим, на меня он не заорёт?» –
и в итоге реально выиграла шампанское.
Так вот, когда я протянула журнал со статьей Аннинского,
ты ласково спросил: «Как тебя зовут, солнышко?»
«Татьяна», – строго ответила я, ясно давая понять,
что никаким «солнышком» быть не намерена.
И ты не просто украсил страницу своей размашистой росписью.
Нет, там оказался вполне осмысленный message:
«Танечка! Желаю счастья!»

Надо понимать, синий взгляд,
столкнувший меня в пропасть,
и был этим самым счастьем.
...Точнее, не в пропасть, а в бездну,
в непостижимую воронку времени.
Потому что летела я, как Алиса, –
долго-долго-предолго.

Иногда кажется,
что ещё и теперь лечу.
Просто привыкла за годы,
как-то устроилась в свободном падении –
то посплю, то варенья поем,
то замуж вдруг выйду, а то – разведусь...
А на самом деле –
ничего этого не существует.
Есть только твой взгляд,
вмещающий мир, все миры...
И мой взгляд – в ответ.

Быть может (еще одна дикая мысль),
это напряжение, незримый ток, мощное силовое поле,
возникающее в результате столкновения двух молний –
твоей, синей, и зеленой – моей, –
и держит всю нашу с тобой реальность, не давая ей
соскользнуть в пустоту.
 
Остальное – иллюзия, майя.

*
И я падаю, падаю, падаю...
и горячие многоточия звезд
пронзают меня насквозь.

*
Вот что такое
твой взгляд.

*
Поэтому сейчас
я не стану рисовать твои глаза.
Мне достаточно просто
вспомнить.

А вспоминаешь ли ты – обо мне?
Тогда ты уехал в Англию,
сейчас – в Америку...

*
Странно, но я по тебе
совсем не скучаю.




18 января 2006