И Воланд смотрит

И Воланд смотрит с грустью в лица человечьи,
А свита скачет и смеётся над толпой.
Он говорил весьма туманные мне речи.
«Когда все шепчут,» – говорил – «Ты лучше пой».
И Воланд смотрит с грустью в лица человечьи.
Он улыбался, а в глазах читалась боль.
Он никогда не избегал со мною встречи -
Он говорил: «Ты единица, а не ноль».

Здесь бродят тени, вечно холодно и хмуро.
Здесь ветры дуют и листвой по лицам бьют.
Давайте веселиться! Жизнь-то дура:
С улыбкой смотрит на искусственный салют.
Злодей не дьявол? Но позвольте, кто тогда же?
«Его ужасней и опасней в мире нет»…
Эх, люди-люди, вроде есть ум – а туда же!
Я и Булгаков вам поведаем секрет.
Пусть веселится тьма и прыгает от счастья,
Ты не ходи за ней и в сердце не впусти.
И пусть нас психами назвали по несчастью,
Ты, милый друг мой, слёзы вытри, не грусти:
Здесь неизвестно, кто на самом деле спятил,
Ведь мы честны, когда Они скрывают яд,
И в этом наше, милый друг, увы, проклятье:
У нас на них с тобою слишком ясный взгляд.
Пускай прикован я ремнями вновь к кровати,
Зато я с Воландом болтал вчера о нас:
« Над нами, Воланд, издеваться, может, хватит?»
А он отводит взгляд своих печальных глаз.
Он говорил, что «люди - те ещё чертята,
Не знают меры и не ведают любви,
И нагло фыркают, как будто бы котята -
Хотя им кажется, что будто короли».
Но он не будет притворяться верным другом,
Чтоб после кинуть в лужу, в грязь тебя лицом
(И тени ходят-бродят в городе по кругу,
За жизнь болтая с нашим Праотцом):
Всё за него исполнит преданная свита,
А он посмотрит лишь и тяжко так вздохнёт:
« Вам, люди, яды здесь давно в бокал налиты,
А вы так жадно пьёте, будто это мёд».

И Воланд смотрит нежно в лица человечьи.
Я видел взгляд его – там боль была и грусть.
Он говорил весьма туманные вам речи,
А вы не слышали.
И пусть.
И Воланд смотрит с грустью в лица человечьи.
«Не изменить их» - мне он тихо говорил.
Хоть человечество – глобальное увечье,
Он как и Бог за что-то нас всегда любил.