Рваная жизнь. Моя родословная

               

             Памяти Александра Ивановича Карелина - моего дедушки, которого я
              не знал.


       Он был немножечко бурят,
       Сибирским казакам кого брать в жёны?
       Не городские, чай, пижоны,
       Вот и хватали всех подряд.
       Какие выпали нам мамы
       И кто достался нам в отцы,
       В том никому не будет срама.
       Потомки выбились в купцы,
       Он был, да и не он один -
       "Потомственный почётный гражданин".

            ПОРУЧИК КАРЕЛИН

Поручик Карелин, картограф штабной,
Из дебрей Сибири изъятый войной,
Добрался до Вас Молох жаждущий жертв,
Израненный - в тыл, в глухомань, в город Ржев,
А там, вот заварена круто кровавая каша,
Добра и мила повстречалась Вам Маша.
Какие у воя пожитки и вещи?
Увёз молодую легко в  Благовещенск.
В тиши тыловой и детишки пошли,
Но нету покоя у Русской Земли.
То красные флаги, все в жаре горячих речей,
Погоны, папахи... Картограф! Вы -чей?
Раскрашена карта, в ней только два цвета.
Что ж дети, семья? Неужели вам - вето?
Нет! Стылою ночью, в трескучий мороз
От власти в санях на заимку увёз.

               ***


           БУХГАЛТЕРИЯ


Лензолото, город Бодайбо,
Счёт требует жёлтый металл,
Бухгалтер на вес его, дабы
Никто золотишко не крал.
Почти десять лет новой власти -
Насупилась снова беда.
К нам лезут враги всякой масти,
Японо-китайцев орда.
Бывают судьбы повороты,
Что можно увидеть лишь в сне,
Но чаще всего, отчего-то,
В родимой, любимой стране.
Кто это - с душою горящей,
Ум - холод и на руку чист,
И глаз от народа не прячет?
Рабоче-крестьянский чекист!
Однажды разбужен Карелин,
Узнал с изумлением он,
Что вскорости будет расстрелян
Японо-китайский шпион.
Узнал он, и это свалилось
Ему как на голову снег,
Родня у него объявилась
Не где-нибудь, а в Харбине.
Судили-рядили недолго,
Закон хоть и строг, но - закон!
Ах!... Праздник у нас! Слава Богу!
Попал под амнистию он.
Червонец ему записали
И двадцать пять лет "по рогам"*.
Всё будет потом, а вначале
Имели ведь милость к "врагам".
Ряд лет был в Читинском остроге,
Делился с соседом тоской,
И тут пофартило немного:
Соседушка - сам князь Тверской.
Бывало в их камере тесно,
Не камера - чистый вокзал,
Чтоб было потомкам известно
"ИСТОРИЮ" князь наш писал.
Участников, красных и белых,
Уже исторических дел
Выслушивал князь. Это дело,
Как видно, любил и умел.

           ***


          ОСВОБОЖДЕНИЕ

Худого слова ей никто не скажет,
Поклоны клала "Дам" и "Нотр",
Каким-то чудом выходила Маша
Для мужа "Делу пересмотр!"

Вчистую чист по обвиненьям ложным.
Свобода! Воля! Рядом вся семья,
Но вот с работой как-то очень сложно -
Везде сидят всё те же "кумовья"**.

Куда же ты, Карелин, горемыка?
Приткнулся наш бухгалтер кое-как,
Хоть это прозвучит довольно дико,
На Соловки, в известный всем "Гулаг".

               ***


           ВОЙНА

Случилось зимняя война,
Где нас изрядно пощипали,
А мы, начав её, не знали
На кой ляд нам она нужна.

Мы перед линией барона
Сложили множество солдат.
Был Маннергейм конечно рад,
Как-будто он опять у трона.

Но кто бы не сидел в Кремле,
Хоть под орлом, хоть под звездою,
В России сыщутся герои,
И мир застынет, обомлев.

Как ни крути, а из сраженья
Мы вышли чуточку мудрей.
Генштаб прикинул без затей:
"Мы будем строить укрепленья!"

Вождь порешил
И воля непреклонна,
И дотам быть в лесной глуши,
Не хуже, нежли у барона.

Судьбы игрой позавчерашний зэк
Вновь в должности какого-то начфина
(Почти что вольный человек)
С деньгами вдоль границы. В сердце - льдина

И без охраны. Не пойму вовек:
Как, кто людьми в стране играет.
Здесь ни причём столетий бег -
Одна и та же волчья стая.

И даже если не одна...
Год 41-й. Вновь война...



                ***

"Шпион китайский и японский"
В 30-е он уцелел.
Совсем негодный к службе в войске,
Он не желал быть не у дел,
И доброволец, санитаром,
Из боя выносил солдат.
"Папашей" звался он недаром.
Всё оборвал один снаряд.


       *) "по рогам" означало поражение в гражданских правах.
       **) "кум" - это на лагерном жаргоне оперативный работник, следователь.