Сестрёнка

Настенька появилась на свет в апреле. Как раз тогда, когда пели звонкоголосые птички и зелёные стебельки уже гнулись от цветочков. На улице было просто чудесно, словно первый день весны. Ах, какой был чистый, свежий и ароматный воздух. Повсюду цвели кремо-розовые и белоснежные абрикосы. Да, денёк был превосходный!

Появление Настеньки радовало всех: маму, папу и меня – брата. Невозможно было описать, сколько восхищения вызывала эта светловолосая девчурка с аккуратными золотистыми веснушками. Щёчки у неё были алые,  а глазки – голубые-голубые, цветом василька. А её взгляд… Как сейчас помню: такой ясный, добрый и наивный. Настенька почти не плакала, чаще всего я видел её милую улыбку с очаровательными ямочками. Она была спокойной и терпеливой девочкой и очень напоминала мне Дюймовочку – настоящая красавица! Но до сих пор не могу понять, почему же с судьбой Насти жизнь поступила так жестоко…
После двух недель от родов у нашей мамы врачи обнаружили неизлечимую болезнь. Но было уже слишком поздно, и её никто не смог спасти… Мама умерла. Никому никогда не пожелал бы я того, что мы с папой чувствовали тогда… А Настенька – это крошечное беззащитное существо ещё ничего не знала.
После смерти мамы, папа стал всё чаще и чаще жаловаться на сердце, хотя раньше он чувствовал себя абсолютно здоровым человеком. Мне и в голову тогда прийти не могло, что он тоже…умрёт. Инфаркт – это слово, которое я запомнил на всю жизнь… Папа так и не смог пережить потерю любимой жены и ушёл вслед за ней. Осенью его не стало.

Именно тогда я понял, что такое настоящие трудности…Тот год обернулся для меня большой радостью и огромным горем. О моих чувствах никто не знал, даже соседи не догадывались о том, что на самом деле творилось в моей душе. Однако они искренне пытались мне помочь чем могли. Но по-настоящему меня смог понять всего лишь один человек – тётя София. Этой старушке было, наверное, лет восемьдесят, а тётей я называл её из-за уважения к ней. Многие соседи считали её колдуньей, а некоторые – просто умалишённой. На самом деле тётя София была тихим и очень доброжелательным человеком, которого жизнь в своё время потрепала от души…Именно этот человек и подарил нам с Настенькой всю свою заботу и любовь. У нас во дворе не было даже козочки, одни куры и Гребешок – наш петух. Да и тех кормить было нечем. А благодаря коровушке тёти Софии сестрёнка никогда не нуждалась в молоке. Именно этой замечательной бабушке я был обязан всем. Она внушила мне, что я смогу вырастить Настю. Ведь тогда, после смерти родителей я не знал, что делать дальше. Впервые я растерялся, чувство одиночества и безысходности не покидало меня. Хотелось умереть, но и думать об этом я не мог, потому, что у меня росла единственная сестрёнка. Я просто не имел права оставить её совсем одну…

Через пару лет жизнь наладилась. Хотя, нас пытались одолеть и голод, и холод, но мы выдержали, а всё потому, что держались вместе. Тётя София стала для нас с Настей ангелом-хранителем. Как ей только удавалось создавать атмосферу спокойствия, благополучия и безграничного уюта - для меня это осталось загадкой.

Когда Настеньке едва исполнилось восемь, бабуля нас покинула…И боль опять коснулась моего сердца. Тогда мне вновь пришлось повзрослеть на несколько лет…Но теперь было легче: я переживал эту утрату не один, а вместе с Настей. Как сейчас помню то острое чувство невыполненного обещания. Однажды я сам себе пообещал, что когда тётя София умрёт, я похороню её достойно. И я не смог этого сделать – она умерла тогда, когда мне ещё не удавалось достаточно зарабатывать.

Тётя София оставила нам свой домик, хозяйство. Я всё так же продолжал заботиться о сестрёнке, давал ей всё, что мог. Настенька уже ходила в школу и часто радовала меня своими успехами. Учителя хвалили её за примерное поведение и старательность. Всё это досталось ей от мамы. С каждым годом Настя всё больше и больше становилась похожей на неё. А трудолюбия у моей сестрёнки было просто не отнять – она помогала мне во всём, в чём только могла. Я всегда пытался оберегать её от неприятностей. Мы просто не могли жить друг без друга! Но всё это время меня мучало то, что я не мог отыскать в себе силы, чтобы рассказать Настеньке о смерти родителей. Мои выдумки об их волшебной миссии – спасании мира от злых существ – уже не помогали. Настя мне не верила и всё чаще хотела добиться правды…До сих пор помню этот вопрос: «Братик, ну когда вернуться мама  с папой?» «Скоро, - отвечал я ей, - скоро, маленькая моя» и крепко обнимал её, чтобы она не увидела моих наворачивающихся на глаза слёз. Больше, чем слово: «скоро», я не смел ей врать.

Несмотря ни на что, Настенька росла лучезарной и очень милой девочкой. Мою безграничную любовь к ней, словами было описать трудно. Ради этого человечка я готов был пожертвовать жизнью…А помнится как-то раз Настя сломала мои любимые часы – папин подарок. Конечно, она сделала это не специально, но я всё равно очень расстроился. Настя подумала, что я обиделся на неё, и стала плакать. Помню, я едва тогда её успокоил! Я просто не мог на неё обижаться, ведь Настенька была для меня тем самым единственным родным человеком.
Настя очень любила весну. А всегда, как только в лесу появлялись подснежники, я срывал их целыми охапками и дарил сестрёнке. Она даже немножко злилась на меня за то, что я уничтожаю природу, но всё равно искренне радовалась. Это ведь были её самые любимые цветы…

Однажды я как обычно пришёл домой с работы, а её не было…Я жутко испугался, ведь она всегда предупреждала меня, если собиралась куда-то идти. Зайдя на кухню, на столе я увидел записку: «Братик, когда вернутся наши родители?» Её записка, будто нож, вонзилась мне в сердце, и тут я понял, из-за чего ушла Настя. Это был единственный в моей жизни вопрос, на который у меня так и не хватило смелости ответить правдой. Это было сильнее меня…Но ведь мне хотелось сделать как лучше для неё и всегда было так! А она…ушла. С моих глаз закапали слёзы…настоящие мужские слёзы. Так я не плакал ещё никогда. Слёзы капали на записку – от чего буквы сливались, и мне становилось ещё больнее. Настя, Настенька… Я же любил тебя и вырастил с самого раннего детства...

У меня не было сомнений, я точно знал, что сам во всём виноват. Наверняка, если бы я рассказал ей правду, она осталась здесь, со мной. Но говорить было уже поздно и мне оставалось только одно – надеяться, что она когда-нибудь вернётся. «А если не вернётся?!» - отчаянно раздавалось в моей голове…И я уже никогда не увижу её длинных белокурых волос, рыженьких веснушек. Её добрые глаза, милейшую улыбку и ямочки на щёчках, которые я так любил целовать… Мне страшно было думать о том, что я больше никогда её не увижу. Настенька…


2004-й год