Иван Болотских

  Не стало прекрасного живописца Ивана Егоровича Болотских. Об этом я узнал случайно, уже через несколько лет после его внезапного ухода из жизни. Какая-то грусть появилась в душе. Сразу вспомнились наши встречи, хоть их было и немного. Впервые нас познакомила Нина Михайловна Ворошнина, когда водила нас, группу самодеятельных художников, по мастерским челябинских художников – Владимира Бубнова, Ивана Болотских, Ивана Кучмы.
  Они были предупреждены и ждали нас, организовав из лучших картин своеобразные выставки в своих мастерских. Для меня это было удивительно, что такие профессионалы нам любителям всё показывают, делятся своими планами. Мы только смотрели на них восхищенными глазами и слушали, раскрыв рты.
  А в ноябре 1985 года Нина Михайловна организовала областной семинар художников-любителей на базе «Ильменское» за городом Миассом. Уже выпал снег, было холодно, но мы целыми днями писали этюды на природе, которая здесь великолепна. Иван Егорович был нашим наставником. Он ходил вместе с нами, но пока мы настраивались писать этюд, он уже свой заканчивал, сворачивал этюдник и шел дальше. Нас поражало, как он быстро схватывает цвет, сюжет, настроение. И все это сочно, колоритно.
  На наши расспросы он только отшучивался, а потом показал свою палитру. Перед выходом на этюды он в тепле выдавливал на палитру большие комки краски. А мы на морозе замерзшими руками пытались выдавить из холодных тюбиков твердую краску. Потом с трудом её смешивали. Притом у нас у всех были большие холсты, а он писал на небольших грунтованных картонках.
  Вечерами мы всей гурьбой ходили за Иваном Егоровичем по комнатам и смотрели, что было написано за день. Он давал очень точные и верные замечания, но всё как-то дружески, с юмором.
Мы с Иваном Чиковым тогда подружились с ним, потому что ходили за ним по пятам, стараясь как можно больше узнать от него полезной информации. И на прощание Иван Егорович пригласил нас зайти к нему в мастерскую, как только будет возможность. Дал номер своего телефона.
  До отправки поезда на Магнитогорск из Челябинска было много времени, и мы позвонили в мастерскую Болотских. Он был там и мы, закупив водки, закуски, заявились туда. Это посещение мы до сих пор с удовольствием вспоминаем с Иваном Чиковым. После выпитой бутылки водки общение стало свободным, и Иван Егорович стал показывать, доставая из штабелей картин, лучшие свои творения.
  Сначала показал он большое полотно размером в два метра длиной и почти метра шириной. Это был вид с вершины Таганая.
Открывалась широкая панорама уральских гор.
- Вот с этим холстом, привязав его на кузов машины, я, сколько можно было, поднимался в горы. А потом оставлял машину и тащил на себе на вершину Таганая, боясь порвать о ветки и камни. Там привязывал холст веревками к скалам, чтоб не унесло ветром, и писал с натуры всю эту красоту. Ну, как? Стоило лезть на такую высоту? – спрашивал он нас. И, видя наше удивление и восхищение, убирал картину в сторону и доставал новую.
  В конце он показал огромное полотно с натюрмортом. На столе стоял самовар, вокруг горы ватрушек, пирогов, кренделей и прочей вкуснятины. И все это написано сочно, ярко. Действительно русский бытовой натюрморт. Мы с Иваном Чиковым чуть не носом водили по холсту, пытаясь понять, как написан этот чудный шедевр. Не видно было мазков, как один цвет переходил в другой, как достигались оттенки и тени.  Болотских только посмеивался над нами, но не раскрыл секрета. Неужели пальцами лепил он этот натюрморт?
  Когда показывал этюды Старой Ладоги, (а я был в ней в декабре 1976 года, писал там этюды) меня поразили его яркие краски. На севере там как-то всё приглушенно, серовато. И Иван Егорович рассказал, что работал там с владимирским художником Кимом Бритовым, и попробовал писать, как он. Чистыми красками, почти не смешивая, насыщенно, ярко. Это была ломка старых стереотипов, старой школы, мировосприятия.
  Болотских не стал подражателем Кима Бритова, а выработал свою манеру письма. Как выразился сам Иван Егорович – «Купаюсь душой в цвете, как в самоцветах».
  Расстались мы очень тепло. Болотских подарил нам с Чиковым по этюду. Приглашал заглядывать к нему в гости.
  Через год мы открывали в фойе районного Дома культуры отчетную выставку художников-любителей нашего края. Ждали, что приедет к нам Нина Михайловна Ворошнина, как методист по ИЗО областного Дома народного творчества. Но, к великой нашей радости, приехал Иван Егорович. Он внимательно просмотрел выставку и записал в книгу отзывов: - «Когда я ехал в командировку посмотреть и отобрать работы для областной выставки, - я растерялся. Серьезные работы! Серьезные люди – художники, влюбленные в свое призвание, в свой край. Трудно говорить об отдельных работах, можно обидеть других, ведь каждый автор перед тем, как выставить работы на обозрение зрителю, вначале сам пережил и как автор, и как зритель.
  Я считаю, что эти небольшие выставки необходимо целиком показывать в области и отдельными залами, дабы продемонстрировать, как работают в глубинке. Жаль, что вас мало. Но вы стоите того, чтобы о вас говорили, писали, спорили».
  Иван Чиков пригласил Болотских к себе в гости в поселок Измайловский и тот согласился. На другой день они приехали к нам в райцентр, чтобы Ивану Егоровичу уехать на автобусе в Магнитогорск.
- Ну, как гость? – спросил я у Чикова.
- Замечательный! Он моих детей, да и нас с женой, поразил способностью одновременно рисовать двумя руками на двух листах бумаги. Это виртуоз какой-то!
  Следующая встреча с Иваном Болотских состоялась в конце октября 1987 года на базе отдыха «Красный Камень». На берегу озера Увельды, рядом с небольшой деревней, расположилась эта база. Это был очередной семинар художников-любителей. Стояла поздняя осень, хмуро, холодно. Мы в растерянности бродили по окрестностям в поисках интересных мест, чтоб написать этюд.
  Иван Егорович ходил в обществе художников из Кыштыма. С нами только здоровался, не вступая в разговоры. Уже не было того настроя, как в Миассе. Не обсуждались работы, не было просмотров.  Как-то мы встретились с ним на берегу озера, где я писал этюд. Он подошел, посмотрел и хотел идти дальше, но я завел разговор о погоде, о том, где есть здесь пресловутый Красный Камень. Иван Егорович разговорился, и сам извинился за свое отчуждение к нам, объяснив это присутствием здесь художников из Кыштыма. Это звучало как-то неубедительно, но я не стал спорить.
  И больше у нас не было встреч с ним. А живописец он был очень талантливый. Его стиль близок к импрессионистам, почти все его картины написаны на природе, с натуры. И сильно любил уральский край. Светлая память осталась о нем и как о человеке, и как о художнике.