ЦвеТочные часы

О тёмный!
О тяжёлый, пряный,
Благоухающий наряд!
О лепестки кровавой раной!
О этот сонный взгляд!
О это вечное “смеркалось”!
О солнца острое копьё!

И на конце его спекалось,
Болело, тлело,
Угасало...

И поросло быльём.



12.10.14
__________________

Иллюстрация: Э.Пустовойтов “Цветочные часы”.

Я бы сказала даже, что они – “цвеТочные”. Впрочем, уже сказала.

Стихотворение написано по картине.

И вот ещё что подумалось-вспомнилось (и прочиталось-почерпнулось из Википедии):

Пожалуй, эпиграфом ко всему этому могло бы стать одно только слово: ВАРКАЛОСЬ.
Помните знаменитое Бармаглотско-Кэрроловское? Перевод Д.Г.Орловской:

                Варкалось. Хливкие шорьки
                Пырялись по наве,
                И хрюкотали зелюки,
                Как мюмзики в мове.

«Смысл этой древней Поэзии тёмен (!!! - воскл. знаки мои), и всё же он глубоко трогает сердце…» - писал позже сам автор в «научном комментарии» к стихотворению. Позже – или раньше – это как посмотреть, если учесть, что написано оно было в 1855 году.

Позже (или же... как посмотреть) Кэрролл использовал это четверостишье как пролог к своей балладе «Бармаглот», приведённой в книге «Алиса в Зазеркалье» (сама баллада написана преимущественно «обычными» словами с вкраплением малопонятных слов, в которых, однако, угадываются староанглийские корни, имеет сюжет и понимается без «перевода»). В той же книге он поместил (от лица одного из персонажей, Шалтая-Болтая) пояснение к первой строфе (перевод Орловской же):

варкалось — восемь часов вечера, когда уже пора варить ужин, но в то же время уже немножечко смеркалось (!!! — воскл. знаки мои) в другом переводе четыре часа пополудни;
хливкий — хлипкий и ловкий;
шорёк — помесь хорька (в оригинале Кэрролла — барсука), ящерицы и штопора;
пыряться — весело прыгать, нырять, вертеться;
нава — трава под солнечными часами (!!! - воскл. знаки мои), простирается немного направо, немного налево и немного назад;
хрюкотать — хрюкать и хохотать (вариант — летать);
зелюк — зелёный индюк (в оригинале — зелёная свинья (ну да, где-то даже и свинья, ведь не даром же Оно хрюкочет — прим. мои));
мюмзик — птица (!!! — мои же); перья у неё растрёпаны и торчат во все стороны, как веник;
мова — далеко от дома (Шалтай-Болтай признаётся, что сам в этом не уверен).

Вот, какие мюсли приходят на ум при одном только беглом взгляде на живописные полотна Краславского Дали. Ведь если внимательно присмотреться, сидящее на его картине Лицо тоже в некотором смысле хрюкочет: оно в некотором роде хрюкает и в некотором же, правда, уже в несколько другом — летает...
Всё это ошарашивает... огорошивает и оглаушивает.

Пишу всё это на полном серьёзе. И никак не на измене, господа. :)
Задумываюсь, это да, бывает. Но пока ещё не заговариваюсь.
А потому позволю себе повтор:

«Смысл этой древней Поэзии (равно как и Живописи — добавлю) тёмен, и всё же он глубоко трогает сердце…»

Или всё-таки это заговор?..