Поэма или Гимн вахтеров - контролёров

                НАША  СЛУЖБА

После развала СССР  и  разгона Гослесхоза   я с 1998-го года  работал вахтёром  в управлении по эксплуатации зданий и сооружений Рослесхоза, а с  января 2001-го года до марта 2006-го года работал  в том же  здании в должности  Вахтёра –Контролёра, но уже  в Академии Правосудия.
 
Союз Республик развалился
И, чтобы выжить, чтобы жить,
Я в контролёра превратился,
Стал  коммерсантов сторожить.

Когда-то славный Гослесхоз
Был для меня родной стихией.
Но всё что было  шло в разнос,
Был трудный год и дни лихие.

В этом доме был когда-то Гослесхоз…
А на лес  теперь мы смотрим не без слёз:
В лес без трактора не въедешь, не войдёшь,
Лес на свалку  беспризорную  похож.

В этом доме теперь офисы и склады,
Сотни разных незнакомых отраслей
И в фойе разносятся тирады –
Говор разных  стран и волостей.
                ***

Мы – рабочие, учёные, солдаты,
Лесоводы, кузнецы и акробаты.
Мы  - бездомные и местные бродяги
И бесчисленных профессий работяги,

Христиане, мусульмане, староверы –
В большинстве своём мы все пенсионеры.
Мы копейку добываем на миру,
Служим честно и народу и добру.

Мы дежурим и по суткам, и по дням,
И по шумным и по ласковым ночам.,
Охраняем и навоз и серебро
И награбленное случаем добро.

Мы стоим у неприступных проходных
И без пропусков не жалуем чужих,
Выдаём  клиентам письма и ключи
И на пьяных посетителей ворчим.

Наша служба и опасна и трудна.
Не положено на службе нам вина,
Ни наливок не положено , ни джина,
Наша радость – одноручная  дубина.

А порою, между прочим, мучит жажда –
Сутки целые без отдыха и сна…
И, не выдержав мучения однажды
Мы напьёмся крепким  чаем допьяна.

И помянем  « добрым»  словом мы начальника
И в сердцах его куда-нибудь пошлём,
Похмелимся из заваренного чайника,
И. конечно, после чая не уснём.

Ровно восемь. Потянулись косяки
Разношерстною  нестройною толпой –
Молодые, старики и сопляки,
Предъявляя пропуска наперебой.

Вот идут походным строем лесники.
За версту их видно вечных работяг.
За спиной у них большие рюкзаки,
А в руках – рулоны длинные бумаг.

А за ними , как индейцы – апачи,
Будто воле и желанью вопреки
Потянулись «короеды, усачи»
И другие листогрызы и жуки.

Словно только что покинув звездолёт ,
Или прочие холодные миры
Чинно движется «космический» народ ,
Будто вышли из азоновой дыры.

Вдруг таксатор мимо вахты пролетел –
Он от радости танцует и поёт,
Он в торговом деле преуспел -
Лес архангельский за море продаёт.

От восьми до двадцати – какая страсть,
Только б выжить и на вахте не упасть.
Все идут, кружат туда-сюда
Работяги , менеджеры,  господа.

А по фойе средь прочего народа
Идет кассирша и излучает свет.
Закрыв глаза, за ней в огонь и в воду
Пойдём мы в кассу или на обед.

Она сегодня чопорна и прелесть,
Подчёркнуто изящна и стройна
И излучает радугу и свежесть
И аромат игристого вина.

Какие дамы в офисах бывают!
От них порой захватывает дух.
Ну, скажем, вот Миледи  проплывает –
Она на конкурсе заменит даже двух.


Мечтать нельзя – мечта вредит работе
И притупляет бдительность мою.
Я нынче , как загонщик на охоте,
Я  на передней линии стою. 

А бухгалтерия для нас и царь и Бог,
Она нас кормит , а порой и поит.
Она лишь только ногу на порог,
Мы все во фрунт, по всей охранной форме.

Вот бритый движется навстречу –
В плечах сажень, а в кейсе – миллион.
Его я сразу среди прочих мечу,
Организую бдительный заслон.

А он мне говорит, что он в Газпроме
Даёт нам нефть и свет, как Алладин.
Он арендует офис в нашем доме
И он нам не товарищ , господин

Вот шагает сам Исаев – будь здоров!
А за ним идут двенадцать докторов.
Перед ними синусоиды плывут,
Они только мониторингом  живут.

Много моря нужно чуду-кораблю,
Потому что они солнце среди тьмы.
Я поклоны им до мрамора стелю –
Уважаю я их светлые умы.

Попросил я как-то пропуск предъявить
Гражданина , что был дерзок и высок.
Он сказал – ты будешь бабочек ловить
И останешься, несчастный , без порток.

Я хотел его на вахте задержать
И тихонечко  начальнику звоню .
Только старший мне сказал, что надо знать
Всех придворных и придворную родню.

Наша служба и опасна и трудна-
Жмём на кнопку день и ночь, что было сил.
Только часто не работает она,
Будто ты её и вовсе не давил.

В вестибюле коробейники шумят-
Кто-то первым  стал и угол захватил.
В чистом холле вдруг возник торговый ряд
И народ на распродажу повалил.

В вестибюле разгоню тоску – печаль.
Здесь одену я любого жениха:
Справа – золото, браслеты и хрусталь,
Слева – бархат и роскошные меха.

А подальше, для ночного бытия –
Туалеты, крем, помада и духи,
В белых тюбиках моржовая струя,
Пеньюары, чтоб любили женихи…

А у геологов, в такой же их коробке-
На вахте там покой и тишина.
Они не рвут облуженные  глотки
Без отдыха, покоя и без сна.

Они тихонько запирают двери
И корпус их как будто сдох и стих.
Они мне говорят, но я не верю-
Им платят   так, как нашим на двоих.

Но та охрана – это показуха –
Плевали мы на барское житьё.
Нам здесь не комфортабельно, но сухо
И мы переживаем за своё.

Намедни восемнадцать раз
Нас вызывал к себе  Картас.
Они тихонько поутру
В контейнер ссыпали икру.

Как перед тучей грозовой
Они брюзжали  что-то  матом.
Охранник с бритой головой
Играл тихонько с автоматом.

По разбитому  задворью, словно тень,
Пережив в своей душе авто-аврал,
Как Лужков, надвинув кепку набекрень,
Важно шествует  гаражный генерал.

И корейский офис есть у нас,
Они тоже ублажают русский быт
И улыбкой и сияньем черных глаз
Говорят, что будто стол для нас накрыт.

…Вот Карабанов – он как наважденье –
Замкнув вираж,  но не касаясь стен
Хоть  пьян в дугу и с чувством упоенья
Идет на выход  до грядущих смен.

А Петр Михалыч – тот уж по-другому,
Как по струне прокладывает путь.
Его не допустить бы к гастроному,
Его бы лучше к дому повернуть!

Я – к начальнику, бравирует клиент,
Мне назначил он сегодня рандеву…
А в словах его звучит блатной акцент.
Пропускаю и тревогою живу.

Вспоминаю что начальник укатил,
А клиент куда-то канул, как пропал.
Я потом до самой ночи колесил,
Всё клиента злополучного искал.

В чёрном смокинге Морозов предстаёт,
У него сегодня трудная работа –
Он сегодня Филимонова  везёт
И шутить ему сегодня неохота.

Но дело к вечеру , ребята.
Из проходной на белый свет
Народ попёр сплошным накатом
В дверной двухстворчатый просвет.

Покинул офис свой афганец,
За ним плетётся репортёр.
За смачной дамою испанец
Бежит как конь во весь опор.

Кто-то в лифте диким  голосом орёт,
Будто к стенке его кто-нибудь припёр.
Я надеюсь, что несчастный не помрёт,
Пока бедного не вызволит лифтёр.

Шихалёв ещё не вышел, ещё тут.
Он блуждает по затихшим этажам.
А поймать его не малый нужен труд.
К полуночи он сдаётся вахте сам.

Ещё из  офисов и фирм
Слышны торжественные тосты.
Десятки распрекрасных прим
Поют раскатисто и просто.

Кто пьёт за дело, кто с похмелья,
Кто тянет джин для куража…
Я жертву бурного веселья
Гоню с шестого этажа.

Беру защитника природы,
Даю под зад ему пинка.
Вдруг слышу – пошатнулись своды,
Летит замазка с потолка.

А кавалеры, как курьеры,
Стремглав несутся в Карамболь.
Знать нынче все, как пионеры
Забыли недуги и боль.

Мы коротаем ночь свою,
Часы уж заполночь пробили,
А мы  на вахте ,как в бою,
Ресницы даже не закрыли.

У них сегодня день рожденья,
Закуски -  пышною горой,
Вина игристого шипенье
И булки мазаны икрой.

Они сегодня до рассвета
Перецелуют милых дам,
Когда последняя планета
Пошлёт им луч  скупого света
И развезут их по домам.

Пульт  двенадцать дико завизжал-
Это на котлах резвятся кошки.
.Я тихонько кнопочку нажал
И опять расслабился немножко.

Я скачу по лестничным пролётам,
В каждый офис тихо постучу.
Ухо – как локатор, глаз намётан,
Весь вниманье. Слушаю, молчу.

Вижу свет из скважины замочной –
Это значит пьяный разгильдяй
Здесь залег и надолго, и прочно.
Что ж дружок, на вахту не пеняй!

Пятый раз врываюсь в офис десять,
Нет предела гневу моему…
А в ответ – раздолье дивных песен
От которых сладко самому.

Слышу речь, фиксирую как фактор,
Тут не надо много  мозговать:
Кто-то поменял разбитый  трактор
На большую  венскую кровать

Третий час. Смыкаются ресницы,
Закрывая свет моим очам.
Только сладкой парочке не спится,
Что в столовой  варят по ночам.

В пищеблоке вечные трудяги
Приловчившись к  сытному труду
День и ночь без отдыха бедняги
Стряпают заправскую еду.

А на-днях у них играли свадьбу.
Жениха с эскортом привезли.
А невесту (только не соврать бы)
На руках , всю в золоте внесли.

Он был злым и чёрным, как Отелло,
А она- в вуали не видать.
Видно она негра полюбила
За его большую благодать.

Заскрипели тормоза, как си-бе-моль,
Даже стёкла зазвенели в нашем зданьи –
Ночь,Черёмушки .Проснулась  Карамболь-
Это прибыл самосвал со спецзаданья.

На рассвете дождь и темень – вырви глаз.
В голове моей туман, в ногах – ломота…
 Прибыл спецзаказ  с красной рыбою в Картас _
Открывай  скорей ему ворота!

Я во сне уж переплыл бы сто морей
И припомнил бы и Родину и мать…
Но уборщица с клюкою у дверей
Не дает нам ранним утречком поспать.

А за первою по звонким этажам
Все уборщицы плывут, как корабли.
Нам в душе их безусловно очень жаль,
Потому что их  с кровати увели.

Вот и смена.  Слава Богу, дождались,
Снова возгласы и шум и суета…
Ноги в руки – мы с коллегой понеслись
Досыпать в родные, теплые места.
                *****

Москва, Академия Правосудия. 1999 г.