Ты знаешь, каждый из нас...

Знаешь, ведь каждый из нас - герой какой-либо сказки,
Сладкой, заливистой, рассказанной мамой своему ребенку.
Может быть папой, у которого руки все в машинной смазке.
Да, не спорю, среди героев - всегда злодеи, но не надо всех под одну гребенку.

Люди такого не любят. Люди, как они говорят, не стереотипы,
Не принадлежат ни к какому-либо ряду или строке,
И уж тем более не принадлежат ни к какому типу.
Люди. Да пусть они думают, что хотят, но все равно они у Бога все в кулаке.

Скажи, что будешь чувствовать, если тебя закидают камнями?
Боль. Простейший ответ. Страх. Еще того проще. Все стереотипы.
Но нет, ты ж выделяешься и зазнаешься, так что ты скажешь: "Будь серьезнее, парень!"
А в прочем и этот ответ не стоит даже ржавой двери хриплого скрипа.

Что какому-то псу на улице до тебя? Также и люди к тебе относятся,
Вроде бы им наплевать, но если ты сделаешь глупость, безумство,
То все, которым секунду назад на тебя - было пофигу - косятся,
И для них ты лампа, только что погасшая и тут же сверкнувшая. Тускло.

Тускло, как на улице фонарей разбитых, по которой ты прогулялся.
По которой поток децибелов забивал твои уши до смерти громкими песнями,
Не важно чьими, Led Zeppelin, Eagles... А важно какие на твоем лице краски,
Горели в минуты твоего отчаянного крика, слегка визгливого, где-то мерзкого.

Приятно наверно по десять раз на дню внимать комплименты из трубки,
Которая только секунды две назад гудела, а тут растворяет твою тишину.
Пусть комплименты слегка легкомысленны, где-то грубы, где-то чутки,
Мне все равно этого не понять, как солнцу никогда не понять Луну.

Это не значит, что я хочу и желаю похвал и приятностей,
Заполняющих мою пустую душу хоть какими-нибудь мегабайтами...
Я хочу умереть. Я хочу чтобы вскрыли мое бездыханное тело в морг отнесли,
Чтобы трупы увидеть могли, как это когда ты питаешься только стихами и картами...

Я хочу чтобы мне черти на ухо шептали слова проклятия в тишине,
Чтобы я от ужаса создавал силой мысли все новых и новых людей.
Хочу чтобы взлетели все эти чертовы люди, а в вышине
Поняли, что лучше уж совсем не читать мои недостихи и умереть от ужаса по скорей.