А волны у Ялты взрываются, как динамит

Когда поднимает волну гулевую норд-ост –
тревожно душе в ожидании свежего Слова;
чтоб нравиться Музе – не очень существенен рост,
да вспомним хоть Пушкина или, к примеру, Рубцова.

Мясистым «качкам» тоже шансов не много я дам,
кичливым юнцам в заумь сдуру кидаться не надо;
крылатая Муза из тех, извините, мадам,
которым, чтоб видеть подделку, достаточно взгляда.

И снобам дотошным она по зубам не всегда,
ей их скрупулёзность порою претит, извините:
то светится тускло вершинкою айсберга, льда
средь хлябей морских, то сияет, как солнце в зените.

Но я не о том: я о море пою штормовом,
о вольной стихии, которой (не стыдно!) молись ты!
Стоит возле мыса наката торжественный гром
и волны кипят, разбиваясь о берег скалистый.

А всех-то и дел, что задул, свирепея, норд-ост,
мне душу тревожа, грозя потрясеньем астральным;
чтоб нравиться Музе – не важен существенно рост,
а важен талант, не боящийся стать гениальным.

Пусть даже не станет! На это есть Небо и Бог!
Недаром закат над горами малиново дышит.
И сносится прочь за неделю слежавшийся смог,
И пахнет озоном, грозой и ещё чем-то высшим.

В расхристанной дымке Гурзуф, Аю-Даг, Партенит.
(О, Муза, откликнись!  Услышу ли добрую весть я!).
А волны у Ялты взрываются, как динамит,
взмывая под небо, чтоб смыть золотые созвездья…