Зеркальце для Софи

Ты загляни в меня,
Софи,
снова
в том самом
платии,
оттянутый шеей браслет
и
прядь волос,
 случайной лавиной
спадет с потолка,
с твоих снежных небес.
С твоей кожи.

Я уже стар.
А ты молода.
Тебе восемнадцать.
Мне три тысячи двести два.
 Я видел многое.
 Но ты видела больше.
В меня смотрелись
короли,
 швейцары,
 стюардессы,
ребенок,
 чьи-то тонкие усы,
 и маленькие
ноздри.

Среди мельканья
тысяч лиц, среди всех
глаз и всех сердец -
 мне въелось
лишь одно.
 Надежно,
как пуля в
висок,
 и грустно, как
 преступление,
я смотрел
в стеклянный
 глазок, и становился
 страстным в твое появление.

Я весь блестел,
без единого пятна,
 сверкал и отражал тебя.
Всю полностью:
И отражалось
Вся во мне,
 Софи, ты вся!
И только лишь
в твоей улыбке отражался я,
 как одинокий атом
я соскользнул с твоего ослепительного блеска. И растворялся
как песок, в твоей улыбке.

Мне стыдно. Мне стыдно
когда ты смотришь на меня,
когда на мне пятно. Словно
грязные подошвы ног, или размытые
плевки на асфальте.

Я знаю, сколько
 родинок у
тебя на спине.
 И о чем молчат твои ресницы.
И мое стеклянное сердце рвется к твоему, красному, черному, светлому!
Я не знаю к какому! Но я люблю твое сердце и тело.
Софи, я люблю.

В тот день когда
 меня разбили
мне было больно
 оттого, что
я никогда не
 увижу тебя, и мой маленький стеклянный глазок в
последний
раз взглянул на твой силуэт в пороге дома.