Мы будем жить в другой стране

Средь  горбачёвского  безвластья
Свободу  ощутила  для  себя  страна,
И  вдохновившись долгожданным  счастьем
Неуправляемою  стала  с  ней  она.

В  риторике  пустой  он  обновленье  видел,
В  мышленье  новом  нового   устройства  идеал,
И  вскоре  пустословие  его  народ  возненавидел,
И  за  шута  горохового  принимал.

Разрушив  основания устоев  жизни  старой,
А новые устои  так  и  не  создав,
Всё  что  сказать  мог  тем, кто  сзади  напирали,
И  в  шею  гнали: "Ты, Борис, не  прав!".

Они  же  как  разбойники  на  беловежской  даче,
Пугливо  затаивши  страх  делили  власть,
Им  главное  всё  было  под  себя  переиначить, -
Их  не  забота  о  стране  вела, - обогащенья страсть.

Проснись, страна, от  долголетней  спячки,
Не  надо  больше убаюкивая  никого  рапортовать,
Вяжи  узлы  баулов, запрягайся в  лямки  шопингскачки,
И  выходи  на  улицы  чем  можешь  торговать.

Пародией  и  издевательством  над  прошлым,
Работником  партийным, искупавшимся  в  реке.
Явление оратора предстало  перед всем  народом
Вождя  и  победителя  двух  путчей  на  броневике.

И  каждый  за  Россию  новую  хотел  сражаться,
Сегодня  на  одной,  а  завтра  на  другой быть  может  стороне,
И  приходилось  только  удивляться,
Что  мы  живём  в  банановой  стране.

Как  говорится  победителя  не  судят,
Но  было  много  тех.  кто  ненавидел  и  терпел,
И  началось опустошающее  души  в  людях
Безвременье наставших тёмных  дел.

Когда  как  будто в  воровстве  соревновались,
Кто  с  неприкрытым  хамством, кто-то  с  чистотою  глаз,
И  бесконечной  чередою  лишь  менялось
Лиц  равнодушие с  презреньем  спрятанным  и  напоказ.

Ну  а народ,  обман  надежд  увидя,
Безмолвствовал, нищал,  ругался  и  терпел,
Ища  врагов, временщиков  проклятых  ненавидел,
Освобождённый  от  свободы  и  от  дел.

Так  десять  лет  прошло  в  безумной  этой  скачке,
Мы  жили  в  мире, - словно на  войне,
Что  в  душах  след  оставила чеченской  бойней,
Или  грязною  предвыборною  драчкой,
И  нам  казалось, что живём  в  чужой стране.

Быть  может  так  бы  все мучения  и  продолжались
Ещё  немало  лет  из  года  в  год,
Когда  б  разбитая  болезнями  и  немощами  жизнь  не  оборвалась,
Когда  б  не  провидение  услышало  народ.

Как  будто  его  просьбам  внемля,
А  не хвале  с  благословением  предателей - расстриг,
Освободило неожиданно  народ  от  власти  прежней,
И  от  уставшего  от  собственных  болезней  и  интриг.

Сменились те,  кто  были  столько  лет  у  власти,
И  наступили  кажется  другие  времена,
И  кто-то  с  горечью  в  словах, но  большинство со  счастьем
Произнесёт: "Другая  вновь страна".

Наш  президент теперь  летает  в  облаках,
Над  головами  граждан  и  страною,
Штурвал  машины  грозной  у  него  в  руках,
И  мысли  между  миром  и  войною.

Безмерно  повезло  ему, и  вроде
Страна  почти не  бедствуя  живёт,
Теперь подумать  можно  о  полезном  для  неё  народе, -
Награды  он  и  деньги  раздаёт.

Всё  в  общем-то  теперь  не  так  и  плохо, -
В  стране  пролился  дождь  из  золотых  монет,
Правлению  его  наверно  повезло  по  воле  рока,
Но  может  измениться  всё  в  один  момент.

Прошло  тяжёлое,  безрадостное  время,
А  может  отступило  ненадолго  лишь  от  нас,
Промчались  дни  крушившие  людей  как  тени
Бандитский  передел  и  беззаконий час.

Прошедшие  века  всегда  отрада,
Всё  по  другому  видится  не  знавшему  их  дел,
Сторонним  соглядатаям  там  жить - всегда награда,
Которую  участник  их  не  разглядел.

Но  разве  было  хоть  когда-нибудь  такое  время?
Жизнь  беззаботная  бывает  лишь  в  раю,
Заслуживают  только  сожаленье,
Кто внешним  проявлением считает  жизнь  свою.

Кто  видит  меру  всех  вещей  в  обогащении,
И  на  другое  нет  ни  времени,  ни  сил,
Кто  ожидает  чтобы  как  по  мановению
Век  милосердия и  доброты однажды  наступил.

Пройдёт  ещё  лет  десять. Перемены
В  любом  из  нас  произойдут,  но  верьте  мне
Останемся  собой  мы  всё  же  непременно,
Но  будем  жить  опять  в  другой  стране.