Наш двор

Наш двор  находившийся ( и находящийся сейчас)  на ул. Пестеля  под № 9, принадлежал городскому суду города Ленинграда. Ворота его  открывались прямо к  храму Святого великомученика и целителя Пантелеимона и к  нынешней художественной академии им. А. Л. Штиглица. Тогда ее называли все Мухой, в честь Веры Мухиной.  И храм и академия находились по другую сторону от нас, стоило только перейти дорогу.  Двор по центру был проходной, но  тянулся далеко вглубь, к зданию суда.
Сам суд фасадом  выходил на набережную Фонтанки, ( набережная реки Фонтанки, 6) ,а торцевая его сторона- внутренний двор длинный и неприглядный и постоянно пахнущий то ли дустом, то ли каким-то особенным  всеобщим варевом, то ли вообще чем-то непонятно - привычным  как раз и был  нашей ребячьей  "вотчиной". Собственно, двор, как двор, как все  дворы  города середины  семидесятых.  Надо сказать  что и сейчас эти дворы,  в центре города,  не слишком изменились.
   Внутри  многих  дворов было полное  отсутствие какой-либо растительности, и лишь в некоторых - скудные, отдельные кустики или невесть откуда  взявшиеся   одиночные  деревья. Скверики в  некоторых  дворах, конечно,  встречались, но они скорее  были  редким  исключением из правил, на каких-либо обособленных  территориях.   А так... обыденная картинка всех городских дворов: темные подъезды,   вылезающие  наружу  из старых  стен  побитые  красные  кирпичи и расписанный мелом  на "классики"  и кое-где растрескавшийся асфальт. Вот, пожалуй, и все. В нашем дворе растительности не было вообще, не говоря уже о редких в то время качелях или ещё каких-либо  детских развлекаловках.   Таковые помню  были  лишь в Летнем и в Таврическом саду, да наверное ещё в ЦПКиО - Центральном парке культуры и отдыха им. Кирова на Елагином острове.  Развлекаловки во дворе мы устраивали себе сами.  Но  для нас были во дворах   открыты  подъезды и широкие лестницы,  где   мы частенько  ютились в непогоду.  Иногда  нам  даже  выпадала удача побывать  в страшном,  кем-то по забывчивости не закрытом, огромном чердаке  с натянутыми там длинными, бельевыми  веревками,  с запахом плесени и сырого белья, перемешанного с запахом кошек.   Огромные деревянные сваи,  низкие и  тяжелые тянулись вдоль всего  чердака.   Если голову не наклонить, то  точно ударишься.  На чердаки  мы   забредали не часто,  хотя и заманчиво было, но страшновато.  Да и взрослые  нас   постоянно  оттуда  гоняли, боясь, что испачкаем им белье или (не дай Бог!!) раздобудем где-нибудь спички и непременно подожжем весь  дом! Да и ладно!  Нам и во дворе было интересно. Как я  уже  упоминала,  двор  наш  принадлежал городскому суду.  Так вот.  Он состоял из нескольких  дворовых территорий, разделенных  арками.  В самой последней, тупиковой  был "черный ход"  здания  суда  с  узкой дверью.   Через эту узкую дверь,  под конвоем солдат,  выводили  осужденных после  судебных  заседаний. Из  залов суда - сразу  к машинам. У  устрашающего  вида   машин   был  глухой, округлый сверху  железный кузов  и крошечное, зарешеченное  окошко   сзади. Осужденных  сажали   в  эти  машины  и  провозили через весь наш  длинный  двор к воротам, и  дальше - в неведомый нашим  детским душам   мир.  Мы  же, от нечего делать, частенько  любопытствовали  -   глазели на эти машины,  на солдат,  на заключенных. Глазели почему-то всегда молча,  хотя  мало чего тогда о жизни  понимали.  Помню,  во дворе,  у выше описанных мною  ворот,   к закрытию   заседания в суде,  собирались группы  каких-то  очень суетливых и разновозрастных женщин  со странными,  озабоченными  и скорбными  лицами и  с большими  бумажными  кульками,  прижатыми  к груди.  Солдаты  всегда  просили женщин  разойтись, поскольку женщины  перекрывали ворота на выезд. Просили  иногда  спокойно, а иногда  сурово приказывали.  Женщины же(почти все) что-то громко  и нервно  кричали, но ничего невозможно было разобрать, поскольку  их всегда было много и  все голоса сливались в один  отчаянный, невразумительный  крик.  Изредка прорывалось что-то, типа: " Миша! Пиши!" или "Павел! Я жду... возвращайся..." и пр.  И все они  плакали, а после бежали за  отъезжающими машинами  и бросали  на бегу  свои  бумажные кульки, пытаясь попасть  в маленькое, заднее окошко, а солдаты   выбрасывали  эти кульки  обратно и все содержимое  рассыпалось по двору: конфеты, печенье, сахар, бублики...  Некоторые женщины  даже  за воротами продолжали бежать за уходящими машинами.   Мы,  хотя были маленькими,   никогда ничего не подбирали из рассыпанного по двору. Опять же не знаю, почему.  Могли у родителей спереть какую-нибудь мелочь и купить себе конфеты, причем делали это все, без исключения, а потом делились  на всех, на всю   большую  компанию, за что нам, при обнаружении воровства, изрядно попадало.  И с соответствующими, справедливыми  нотациями.  Но подбирать  из разбросанного из пакетов  никогда  не смели.   Еще  был во дворе  дедуля один, очень старый,  немножечко сгорбленный, с шаркающей походкой и с блеклым, не запоминающимся лицом,  но неизменно   ласковый и добродушный.  Он гладил каждого из детей  по голове и  всегда угощал нас  конфетами из своих больших карманов.   Их мы тоже не стеснялись у него брать.  Но вот  те - рассыпавшиеся никогда не поднимали, словно что-то темное и сумрачное было перемешано с теми конфетами,   что-то, к чему  нельзя  было ни в коем прикасаться.   А ещё под одной из арок в нашем дворе,  в полуподвальном помещении,  располагалось маленькое предприятие,    скорее  даже  мастерская, по производству коленкоровых обложек для школьных дневников.  Такие обложки  тогда только-только появились в городе. Окна   мастерской располагались очень  низко к земле,  так  что можно было спокойно наблюдать за работой, присев на корточки.   Из открытых окон  мастерской  пахло горячим полиэтиленом.  Иногда у работников  случался  небольшой брак, типа залома  или  неправильного  прижима пленки и тогда бракованные обложки отдавали нам, чему мы по-детски радовались, словно  внезапно полученному драгоценному  подарку.  Ещё во дворе был  закрытый гараж  внутри здания  на три или четыре  машины и  похоже, что машины были частные, что для того времени было большой редкостью. Иногда один из водителей катал нас, девчонок и мальчишек на переднем сиденье своей машины, но как в последствии выяснилось, намерения у этого водителя были совсем не бескорыстные и не невинные. Но слава Богу никто из нас от него не пострадал.  Детей же во дворе было всегда много, не в пример сегодняшним дням и все друг с другом делились. Если бы что-то произошло, то, конечно, все бы  неминуемо узнали.  Но Бог всех нас тогда уберёг.   Играли же  мы в основном в вышибалы, в казаков -разбойников, а ещё, когда стали постарше,  в тимуровцев. Но об этом, возможно, потом...

Фото автора -  Нынешний вид двора по адресу ул. Пестеля, д.9