Еврейское кладбище в Ходженте

Заросшие еврейские могилы
На кладбище, от города вдали.
В дороге резко  убывали силы,
Но,   кланяясь,  я падал до земли.

Там смерть текла спокойно и невинно,
Средь тутовых деревьев млел гранит.
И не было поблизости раввина,
Лишь капали  в туман слова молитв.

Печально мысли прыгали, как зайцы,
Своей неодолимостью маня,
Но на  краю  лежала Клара Зальцман
Умершая задолго до меня.

Гадал я – молодая иль старуха,
И где родня, и почему – без роз.
А дальше размещался  Беня Рухель,
При жизни всем известный водонос.

Был одиноким,  умер одиноко,
Угас,  как искра малая в ночи.
Я собирал еврейские истоки –
Разбитые несчастьем кирпичи.

Ложилась чернота на лист зелёный -
Судьбы усталой  ветер-суходув.
Текли в эвакуацию вагоны,
До кладбища слегка не дотянув.

День наплывал, от горя безутешен,
Неведомый в безмолвии страстей.
Ах, сколько было там еврейских женщин,
И стариков, и маленьких детей!

Лежат они в заброшенных могилах,
Изгоями на краешке тепла.
Таджикская земля их приютила,
Кусок земли для кладбища дала.

Там Хаимы в бездомности сугубы,
И Хаи издают печальный стон.
А в городе вовсю играют трубы,
Рождённые для пышных похорон.
                Рафаэль-Мендель
                6 октября 2014г.