Глава шестнадцатая. А сердце женское не камень...

     ГЛАВА   ШЕСТНАДЦАТАЯ.


                А сердце женское – не камень,
                И тайно ждёт любви оно…


                1.

Судьба Наталье испытанье
Тогда готовить начала.
При красоте её вниманье
Она мужчин к себе влекла.
И тут не нужно объяснений
Мужских банальных устремлений –
Читатель  всё поймёт и так:
Восторги, взгляды со значеньем,
Попытки вежливых атак
Давно её не удивляли.
Конечно – восхищенье льстит,
Но если женщина хранит
В душе сознание морали,
Ей будет сразу же ясна
Всем воздыханиям цена.


                2.

Она  и знала эту цену,
Ну а балы…  А что балы?
Должна любить актриса сцену,
Должны актрисе быть милы
Партер, подмостки и кулисы,
Иначе что же за актриса
Тогда, помилуйте, она,
Когда её таланты киснут.
И в пьесе новой не нужна
Ей роль прекрасной примадонны?
А примадонны роль – чудна! –
Будь примадонна холодна,
Иль горяча – пред ней с поклоном
Мужчины толпами стоят,
И взглядов страстных не таят!..


                3.

До той поры не полюбила
Ещё Наталья никого,
И ни к кому не обратила
Ещё мечтанья своего…
Муж вызывал в ней уваженье,
Порой…   порою – раздраженье
В её понятие вносил,
А о любви я, к сожаленью,
Почти что всё вам объяснил:
Любовь Натальина дремала,
Но в блеске Зимнего дворца
Вблизи прекрасного лица
Её так много возникало
Мужчин блестящих, что она
Раз пострадать была должна…


                4.

Я не напрасно о страданьи
Тут написать решился вам –
А что сказать о состояньи
Любви замужних взрослых дам?
К чему ведёт любовь такая,
Когда красавица, желая
Себя на миг согреть теплом
Летит, оковы разрывая
Вдруг натянувшимся крылом?
Куда летит? К чему стремится?
Каков стремления итог?
Да, знает Бог, и любит Бог
Любую душу, душу-птицу.
Но можно ль птице шалой дать
Во всём и всюду благодать?


                5.

У птицы может быть удача –
Удача может быть всегда,
Но за удачу платят, плача,
Там платят, где ценой стыда
Удача эта достаётся,
А жёнам мужним не даётся
Удача способом иным –
Ну, разве муж не тем займётся,
И то, поди, расстанься с ним!
Мужчину связь с чужой женою
В сознаньи света не клеймит –
О том и Пушкин говорит
Всем нам онегинской строфою,
А для жены такой роман
Всегда -  томительный изъян.


                6.

Наталья это  твёрдо знала
И без «Онегина», хотя
Роман, конечно, прочитала
Она, и вовсе не шутя
На Таню Ларину смотрела,
Свой женский долг понять умела,
Была не так уж и проста,
И я напомню, что имела
Наталья веру во Христа –
Пусть не гранитную, но всё же…
Любая вера – не пустяк,
Она - и компас, и маяк,
Она поддержит, и поможет,
А при надежде может дать
Возможность падшему восстать.


                7.

Один француз в тот год Наталье
Стал постоянно уделять
Своё вниманье, и с печалью
Должна была она признать,
Что ей понравился он тоже:
Ко всем свободно расположен,
И в то же время – не спесив,
Аристократ, но – не вельможа,
Подтянут, строен, и красив,
Кавалергард, любимец женщин,
Блестящий лёгкий острослов –
И он, как будто, был готов
Теперь, не больше, и не меньше,
Себя Наталье посвятить,
И лишь одну её любить.


                8.

Его, француза Жоржем  звали –
Я вам о нём уже писал, -
С великой радостью едва ли
В Россию он служить попал,
Но – дворянин со дня рожденья,
И монархист по убежденью,
Католик правильный, не мог
В республиканское движенье
Вписаться он, и наутёк
Бежал из Франции желанной.
Он был без средств, растерян был,
Но…   вдруг француза полюбил
Один мужчина взглядов странных,
Барон фон Геккерен, посол,
И в нём Дантес отца обрёл.


                9.

Отца немножечко чудного –
Голубизной страдал барон,
И Жоржа, сына молодого,
Не раз, наверно, гладил он –
Как Жорж на это соглашался –
Не знаю, может – разряжался
Он как-то способом таким,
Когда без женщин оставался,
Иль – с пониманием другим
К отцу-барону относился –
Нам этих тайн не разгадать,
Но дипломат Дантеса взять
С собою в Петербург решился,
И место в гвардии ему
Взял по посольскому уму.


                10.

Дантес в России дослужиться
Хотел до званий и чинов,
И если выйдет – возвратиться
Потом в Эльзас, под отчий кров,
Неплохо было бы – с женою.
Богатой русскою княжною.
Но в крайнем случае – сойдёт
И жизнь в России, коль звездою
На грудь и плечи упадёт
Ему особая удача –
Чин генеральский, например. –
Он разглядел, что офицер
При понимании задачи
И верной ставке может тут,
У русских, взять любой редут.


                11.

А что? Ни немцу, ни французу
В России сердце не болит –
С другой страной их вяжут узы…
Что им борений наших вид?
Что наши дерзостные лица?
Пусть русский что-нибудь стремится
Кому-то где-то доказать –
Французу  ж нужно отличиться,
И первый приз в итоге взять,
При этом – власть не раздражая…
Жорж в офицерах полковых
Обрёл приятелей живых,
И равен стал им, уважая
В них честь, и в общую струю
Вливая с шармом честь свою.


                12.

О том, как женщины Дантесу
Внимали, я уже писал –
Француз флюиды интереса
У них с улыбкой вызывал.
Он многих русских был смелее,
В какой-то мере – понаглее, -
Не нашей наглостью  тупой,
А иностранной – с ней милее
Девице шустрой молодой
Он в светском обществе казался…
Да, Жорж не слишком был умён,
Но остроумен – этим он
Всегда успеха добивался
У дам особенно – они
Не любят умственной возни.


                13.

Наталья тоже не любила
Ума излишнего, и ей
Француз сперва казался милым
Со всей манерою своей.
А Жорж в неё всерьёз влюбился.
И постоянно к ней стремился.
И всюду с нею встреч искал –
Куда б Натальин след ни вился,
Он в тех местах всегда бывал,
В ней вызывая удивленье:
Театр – театр, салон – салон! –
Где есть она – там есть и он,
Казалось – он её движенье
Предвосхищает, что эфир
Его ведёт в Натальин  мир.


                14.

Но этот ларчик открывался,
Как все ларцы – не без ключа:
Не зря, где надо Жорж являлся,
Не зря, где надобно встречал
Наталью Пушкину влюблённо,
Даря ей речи и поклоны –
У встреч секрет нехитрый был:
Попутно с пушкинской мадонной
Дантес легко в себя влюбил
Её сестру, Екатерину,
А той, конечно, наперёд
Известен был всех планов ход,
И, чтобы встретиться с любимым,
Она посланьями тайком
С ним сообщалась прямиком.


                15.

В конце концов, не отозваться
Никак Наталья не могла
На устремленья иностранца.
Во встречах с ним она нашла
Сначала – воздух притяженья,
Но вскоре – лёгкое общенье
Знакомства грань переросло
И превратилось в увлеченье,
Морали  праведной назло
Оно желаньями играло.
В постели мужу изменять
И этим честь свою ронять
Наталья вовсе не желала,
Но в сердце страсть её была,
К несчастьям общим, - не мала.


                16.

Вернёмся к нашему герою –
Он продолжал «Петра» писать,
И потихоньку планы строил
На то, как лучше издавать
Тома, готовые к печати:
И царь, его работодатель
Не против видеть результат.
Доволен сможет быть читатель,
И гонорару – автор рад.
Попутно Пушкин мемуары
Нашёл занятные одни:
В них командор де Бразе дни
Свои описывал, не даром
Им проведённые с Петром
В походе трудном за Днестром.


                17.

А деньги Пушкина в стремленьи
Уже известном вам текли,
И, безусловно, настроенья
Поднять поэту не могли.
Порой тоске он предавался,
Но иногда и оживлялся,
Идею выхода искал,
И так однажды догадался
Он издавать «Reviews»  - журнал,
Не в месяц раз,  а  -  поквартально,
При небольшом числе забот
Он мог немалый дать доход,
И изменить баланс печальный,
Вращенья ось перевернуть,
И дать движенью новый путь.


                18.

Царь, всё прекрасно понимая,
Поэта сразу поддержал,
Чтоб тот, бездельем не страдая,
Себя и всех не раздражал,
И к пользе общей устремился.
Поэт желанного добился,
И благодетеля хвалил,
Но дух боренья в нём томился…
Министр Уваров зацепил
Творца цензурным попеченьем,
А наш герой на том стоял,
Чтоб царь его цензуровал.
И от того пришёл в движенье,
И опус острый сочинил,
И в нём министр осмеян был.


                19.

Министр, пожалуй, справедливо
Осмеян был за жадный нрав,
Осмеян ловко и игриво,
Никто его гражданских прав
Не оскорбил стихотвореньем,
Но дальше…  дальше – с восхищеньем
Одни к куплетам отнеслись,
Ну а другие – с раздраженьем
И злом за критику взялись…
Вторые в обществе столичном
Преобладали – наш поэт
Забыл о том, что любит свет,
А любит он людей приличных,
Людей, которые таят
Для дел редчайших сильный яд.


                20.

Кому, скажите мне, охота
Мишенью злой насмешки стать?
А без греха меж нас кого-то
Легко, скажите, отыскать?
А сам насмешник, он безгрешен?
Он сам, он сам – уравновешен?
Он ласков, добр и справедлив?
Нет никаких на нём проплешин,
Он не азартен, не болтлив?
Он князь? Министр? Иль миллионы
Стоят за пушкинской спиной?
Ах, он поэт?! И не дрянной?
Пусть пишет вирши, но законы
Писать поэтам не дано,
А выполнять их – суждено!


                21.

Признаем, братцы: заигрался
Поэт с Уваровым тогда –
Ну, справедливо посмеялся,
А толку? Лишнего вреда
Зато принёс себе немало…
Цензура, правда, поотстала –
Тут цель достигнута была,
Но как потом раскрылись жала
У тех, кого опасность жгла
Стать жертвой нового творенья!
Да… Что простительно юнцу,
В летах серьёзных – не к лицу, -
Жизнь меж людей любых – уменье:
Душой не хочешь – не криви,
Но ног в проходе – не дави!


                22. 

А тут – и царь не восхитился,
Хоть он ворами никогда
Себя обставить не стремился,
И думал: где людей труда
Ему найти для выполненья
Задач верховного правленья,
И – остановимся на том…
Поэт покоя, к сожаленью,
Не ведал в поприще мирском,
Балы его перетомили,
Он стал Наталье позволять
Теперь одной на них бывать.
А сам куда-то ехал, или
Александрину  развлекал.
И с ней душою отдыхал.


                23.

Наталья мужу открывала
Всё, что случалось на балах –
Так было с самого начала,
И Пушкин ей ни «Ох!», ни «Ах!»
Не говорил за  поведенье,
Но благосклонно наставленья
С житейской мудростью давал,
И тем охоты к откровеньям
В супруге впредь не отбивал,
И о Дантесе говорила
Ему не раз тогда она.
Но Пушкин знал: жена верна,
И в том, что так она сразила
Кавалергарда, наш герой
Не видел драмы никакой.


                24. 

Пускай жена летит, кружится, -
Француз, иль кто-нибудь ещё
Пусть перед нею объяснится,
Пусть скажет что-то горячо –
Всё в жизни светской мимолётно.
Была бы только беззаботна
Среди мужчин она сама,
И не теряла бы охотно
По воле собственной ума,
А наш герой Александриной
Был всё сильнее увлечён –
Он был в неё почти влюблён,
И ждал того, чтоб утвердила
Она скорее свой ответ
Без формы в виде слова «нет».


                25. 

Ну, а Наталья расцветала,
И бремя было в пользу ей,
И красота её сияла
Дыханьем вспыхнувших страстей.
Дантес всё время ей встречался,
И постоянно признавался
В любви безмерной, и она,
Едва он только появлялся,
Уже была не холодна,
Уже в ней не было печали,
Ну а во время танца с ним
Она вдыхала счастья дым,
И это в свете замечали:
Всё люди видят, коль хотят,
И свой трактуют вольно взгляд.


                26. 

Понятно, некие детали
Насчёт Дантеса не могла
Никак рассказывать Наталья
Супругу с тем, чтоб не взяла
Его горячка возмущенья,
И к необузданному мщенью
В нём тяга вдруг не прорвалась.
Поэт похвастаться терпеньем
Не мог в делах, в которых страсть
Им в полной мере обладала…
К примеру, как-то Соллогуб
С Натальей вовсе был не груб,
Его, однако, поддевала
Она при людях, он за то
Кольнул её… А вышло что?


                27. 

Итак, она его поддела,
И он в ответ её поддел,
А наш поэт о чести дело
Увидеть в этом захотел,
Когда пришлось ему дознаться
О пикировке, и стреляться
Без промедлений вздумал он,
И не пытаясь разбираться
В причинах действий двух сторон…
По счастью, граф, всего не зная,
Уехал в Тверь к себе домой,
И вызов плавно сам собой
Смог рассосаться – где-то к маю,
Хоть пистолеты граф купил,
И встать готов к барьеру был.