Пушкин - Донской казак

Пушкин – донской казак.
        (1829 год)

В армии Пушкин не служил.
«Крещение» же, боевое было.
С конницею врага, уже,
В то время – с турками, мы бились.

Русско – Турецкая,  война.
Кавказский  фронт. В июне, было.
Поэта, царь туда погнал,
Может, чтобы, его убили?

Пушкин выехал на Кавказ.
К Арзруму. Турков, где мы били.
Об эпизоде, том – рассказ,
Что в судьбе Пушкина, там было.

Казацкий пост. Это – в Гумрах.
Заночевал, как раз, там, Пушкин.
Через два дня уже – в горах,
С казаками скакал. Враг. Пушки…

И под обстрел попали, те,
Потом напали уже турки,
Делибаша. Куча людей.
Не избежать, тут, нашим «порки».

В азарте боя, наш поэт,
Выхватил пику с ходу, пылко…
Из рук донца, что был убит,
Лошадь пришпорив, нёсся с пикой.

На счастье – Семичев, майор,
Тут, под уздцы, лошадь хватает…
Донцы, отбившие напор,
Поспели.  Им, тут, помогают.

И, опоздай минут, на пять,
Россия, явно,  потеряла б,
Великого поэта, знать,
Узнав об этом бы – все б рыдали.

И роль Дантеса бы уже,
Исполнил бы,  какой-то турок.
До славы б, Пушкин не дожил,
Сколь, потеряла бы культура.

И в изумлении донцы,
В конном строю все выделяли:
Очень заметное «лицо»,
А кто же он?  Они не знали.
Фигура странная средь них,
В казачьей бурке, с пикой так же,
Уж, очень – не похож  на них,
И не обучен делу, тоже.

При том – в цивильном сюртуке,
К тому ж,  в какой – то круглой шляпе.
Та, на курчавой голове,
И на которой, ту, всё крепит.

Они все приняли его:
«То – полковой, будто, священник!»
Тому, хоть очень далеко,
До того сана. В – «искушеньях»

Всё ж умный человек был, он,
Полковничьих и есаульских,
Не надевал тогда погон,
Не нужно было, той нагрузки.

А в сентябре, их, командир,
Кутейников – приказ подпишет.
Он грамотой, тут, «наградил»:
Стал казаком поэт, враз, тут же.

В состав Донских же казаков,
И Таганрогского района,
Но, звания – не дал. Таков.
Он уважал  очень  погоны.

Но, и без этого поэт:
«Что он,  Донской казак - гордился».
Потом напишет уже, тот,
Про службу, ту. С врагом, как бился.

… «Был и я среди донцов,
Гнал и я, османов шайку.
В память битвы и шатров,
Я домой привёз нагайку…».

Через Новочеркасск, он, раз,
(То, в Петербург, когда, он ехал)
Там, к командиру в поздний час,
Попал. Ночной час – не помеха.

Пушкин привёз кипу бумаг,
То, тайно – атаману, ночью.
С собой архив забрать не мог,
Боялся взять с собой, тот, очень.

Ему оставил свой архив,
Не полностью. Часть небольшую.
Тот, ясно, его сохранив,
Оберегал со всей душою.

В двести листов, архив, был, тот,
На языке – старофранцузском?
Но, зашифровано всё, в том,
Зачем писал он не на русском?

Сейчас архив - не признают,
Хотят сделать, всё ж - экспертизу.
«Хранители» же – не дают,
Повис вопрос из – за капризов.

Но, что за тайна?  Где ж – «ключи»?
И что скрывал Пушкин, на деле?
Надо архив тот изучить,
Хотя бы копии с них сделать.

Но, если вдуматься всерьёз:
«Что же скрывал поэт в бумагах?
Письма друзей? Правду ли нёс?
Иль, уйму переписок всяких?»