Маме

Мама, ты знаешь, как это больно порой бывает,
Когда ты идешь, и с каждым шагом внутри тебя пустота нарастает.

Ты бьешь по ней алкоголем, тоннами никотина давишь,
Но не лечишь, и боль не глушишь, а лишь,
лишь на миг о ней забываешь.

И потом, ты знаешь, мама, как было страшно,
Когда я стоял потом на краю той высокой и темной башни,
А внизу люди, они кричали, как это важно,
Чтоб я шагнул им навстречу, мама, чтоб был отважный.

Как больно, мама, что эти люди, так яро алчут,
Увидеть то, как разбивается нежный мальчик,
Чтобы сказать потом: «Тот мудак ничего не значит»
Хотя сперва надо мной они, так и быть, поплачут.

Как больно, мама, что я не смог для тебя отрадой,
Хотя я знаю, что ты всегда, ты всегда мне рада.
Но ты не знаешь, как много боли, как много ада
Внутри пульсирует, ты не знаешь, да и не надо.

Как это страшно, когда внутри тебя нету чувства
Никакого - один лишь горький и склизкий сгусток,
Он между ребер, он мне помог обрести искусство
Казаться милым, когда чертовски бывает грустно.

Как это больно бывает, мама, когда ты вежлив,
Когда смеешься, когда пошлишь, чтоб казаться прежним,
Когда улыбка – все тридцать два – и слегка насмешлив,
Когда ты счастлив, когда ты рад, и когда ты внешне.

Когда заходишь, когда садишься, когда ты в поезд,
Когда ты видишь все эти лица, и долгий поезд
В башку вбивает твою колёсами, помнишь, повесть
Про то, как люди живут, не ноют, имеют совесть.

Прости за то, что бываю грубым, бываю дерзким,
За то, что я обрываю строки свои так резко,
Прости за то, что сейчас писал, что за внешним блеском,
Я показал сейчас то, каким я бываю мерзким.