An Incantation by Nicolay Gumilev

Youthful mage, a chiton of magenta,
Spoke telling words of far beyond,
Squandered ruby spells, both wise and gentle
For the Empress of Forbidden Yearnings…

Universes – boundless and winding
Came to view when plants of incense burned;
Shades and sprites were lurking in the twilight,
Taking shape of fish and rare birds.

Walls of fire swam above the ground,
Mournful tunes on veiled strings were played,
Proud tribunes, warlords of renown
Lowered their glances, same as slaves.

And the Empress - skin of silky satin,
Skin of virgin snow - to kill and charm,
Played the worldly stage - her spells assailing,
Touching secret dreams, and left no chance.

So enthralled, allured by her caprice
Mage of youth was blinded to the world;
To her breasts, so delicate, - a captive,
Stared at her bracelets, spoke his words…

Youthful mage, a chiton of magenta –
Stricken, breathless, - spoke words of yonder;
Stretched his soul ever so gently
At her feet, the Queen of hidden yearnings.

When the Nile splashed its emerald waters,
When the rocking crescent dimmed and aged,
Ever-pale Empress dropped so fondly -
Dropped a scarlet flower for the mage…

Заклинание

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил нездешние слова,
Перед ней, царицей беззаконий,
Расточал рубины волшебства.

Аромат сжигаемых растений
Открывал пространства без границ,
Где носились сумрачные тени,
То на рыб похожи, то на птиц.

Плакали невидимые струны,
Огненные плавали столбы,
Гордые военные трибуны
Опускали взоры, как рабы.

А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Опьяняла снежной белизной.

Отданный во власть ее причуде,
Юный маг забыл про всё вокруг,
Он смотрел на маленькие груди,
На браслеты вытянутых рук.

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил, как мертвый, не дыша,
Отдал всё царице беззаконий,
Чем была жива его душа.

А когда на изумрудах Нила
Месяц закачался и поблек,
Бледная царица уронила
Для него алеющий цветок.