Глава тринадцатая. Всё, вроде, вяжется неплохо...

      ГЛАВА  ТРИНАДЦАТАЯ.

                Всё, вроде, вяжется неплохо,
                А настоящей связи нет…

 
                1. 

Куда кто истинно стремится –
Тот получает результат,
И Пушкин встретиться в столице
С семьёю был сердечно рад,
Особо – встрече рад с женою.
А что? Ведь дело – молодое,
А наш герой – он молод был,
И телом был отлично скроен,
И полон всех возможных сил.
Его забыли скоро дети,
Но это быстро он нагнал, 
И младший род его признал,
Ну, и сестёр жены приветил
Поэт, и жить к себе позвал…
А что бы он ещё сказал?


                2. 

А вы бы что-нибудь сказали,
Когда б от собственной жены
О тёще новости узнали
С весьма нежданной стороны –
О том, к примеру, что спиртное
Пьёт тёща ваша, и водою
Его не хочет заместить,
Что настроение худое
На всех и вся она излить
При первом случае готова, 
А дочерям – по двадцать пять…
(Не будем строго уточнять
По хронологии суровой
Их возраст – я сейчас о том.
Чем был в те годы тёщин дом).


                3. 

Mamane при этом не теряла
Желанья всеми управлять,
И жизнь сестёр не представляла
Собой ни тишь, ни благодать,
И так – сестра Екатерина,
И с ней – сестра Александрина
В семейство Пушкина вошли,
И вне желания – рутину
С собою новую внесли –
Иначе быть никак не может,
Тишайший даже человек 
Взирая просто из-под век
Соседа чем-то, да тревожит.
А тут – девицы, - сразу две,
И дай им место в  голове!


                4. 

За кров и стол они платили
Свой взнос  – по сути, паевой,
И диссонанса не вносили 
В казну поэта, но покой…
Покой, конечно, нарушался.
Есть слово скользкое: «общался».
Общался - кто? Общался - с кем?
Чего при этом набирался?
Иль оставался глух и нем,
Но для чего тогда общенье?
В общеньи – жизни нашей суть,
Нельзя общаться с кем-нибудь,
И как-нибудь – для развлеченья –
Для «с кем-нибудь»  - иной подход –
На фоне запертых ворот.


                5. 

Какая тайна – жизнь с женою!
Всегда хоть что-то – да не так,
Хоть кто-то чем-то – да расстроен,
А кто-то – нет, законный брак
В нас культивирует  терпенье.
Вот тут нам надобно общенье.
Тут сочетания ключи,
Чужой тут вреден даже тенью,
Тут всё стороннее – молчи! –
И постепенно притупИтся
Вопросов колких острота,
И жизнь покажется проста,
И муж с женою согласится,
Иль – согласится с ним она,
И будет чувством жизнь полна…


                6. 

А если дома вас не двое
(Детей мы можем не считать),
И настроение худое…
Куда его тогда девать?
С женой-то можно разобраться –
Иль ей придётся соглашаться,
Иль – сразу даст она отпор.
А там – минут пятнадцать-двадцать –
И добрый будет разговор…
Не то – в присутствии сестрицы,
Точней – в присутствии сестёр:
Нельзя сказать какой-то вздор –
Потом попробуй объясниться, -
Ведь что-то как-то не поймут,
И где-то после  переврут…


                7. 

Семья есть там, где есть прощенье:
Насколько легче уступать,
Когда не правят настроеньем
Твоим ни дед, ни брат, ни мать!
Но две сестры – пускай в молчаньи
Несут в себе свои   желанья
И чувства личные, свои,
И усложняют колебанья
Тончайших нитей – c’est la vie…
И вещи эти – не забава,
И не унылый взгляд дрянной!
Но хватит…  Две сестры с женой
Поэта ждали часа славы –
Им всем хотелось на балах 
Себя увидеть в зеркалах.


                8. 

Что ж наш поэт? Он годовщину
Лицея праздновал, потом
Залез в столичную личину,
И не грустил – личина льдом
Его пока не обжигала.
Он, кстати, с Гоголем немало
В то время сблизился, и в нём
Нашёл печать оригинала,
А тот с поэтом, как с отцом
Святейшим в храме обращался.
Кому такое не польстит?
А Пушкин слушал, делал вид,
Что занят чем-то, иль смеялся,
Но ничего не пропускал,
И сердцем Гоголя ласкал.


                9. 

Поездка в Болдино впустую
Всё ж не прошла, и был заряд
Вещь написать – пусть небольшую,
И Пушкин как-то бросил взгляд
На Мериме – того к славянам
Судьба недавно на Балканы
Послушать песни занесла,
И он их в сборнике карманном
Издал, и книжечка дошла
До Петербурга. С настроеньем
Её поэт перечитал,
И…  переводы делать стал,
Верней – писать стихотворенья, -
Свои! – Но так, чтоб в них мотив
Стихов исходных был бы жив.


                10. 

С каким прекрасным результатом
Он песни западных славян
Сумел отделать! Как богато
Там мир страстей душевных дан!
А просто как! Какое зренье
Путей житейских! И при чтеньи
Лишь обстоятельство одно
Теперь приводит нас в смущенье:
Поэту было суждено
Не сербским духом вдохновиться,
А ловкой шуткой Мериме –
Об этом он в своём письме
Решил пред Пушкиным открыться,
Поэт всё понял, всё простил,
И новость в книгу поместил.


                11. 

Тогда изданье «Пугачёва»
Явилось в свет. Успешный ход
Принёс немало денег новых,
Но не избавил от забот –
Долги на Пушкина давили.
Пять тысяч в год ему платили.
Но проживал он – двадцать пять,
И то, что книги выходили,
Что их спешили покупать,
Поэта вовсе не спасало –
Он должен был смотреть вперёд,
И понимал, что дальше ждёт
Его семью дыра провала,
Дыра не гибельная, но…
Но падать – это  не смешно!..


                12.

Упасть в глазах большого  света…
Упасть в понятьи простаков…
В паденьи всяком честь задета,
А Пушкин…  Не был он таков,
Чтоб честью где-то поступаться,
Ведь он и сам умел смеяться
Над тем, кто в мненьи общем пал,
И во языцех представляться
Худою притчей не желал.
Меж тем, пошло балов движенье.
Поэт жены не оставлял,
Но на балах собой являл
Пример холодного томленья,
В салонах тоже он бывал,
Но там  -  нередко оживал///


                13.

От рождества опять архивы
Он стал ходить перебирать,
Петра активы и пассивы
Вносил задумчиво в тетрадь,
И понимал: неотвратимо
Настанет время, и картина
Перед царём должна предстать…
Да, царь не глуп, но взглядом сына
Петра он будет понимать,
Он хочет знать Петра-героя,
Петра-строителя, творца!
Он хочет знать Петра-отца,
А получается – иное,
И трудно будет угодить
Царю, воссевшему судить…


                14.

Я говорил вам, что носила
Дитя Наталья, что она
Была ещё такою силой
В своём строении полна,
Что пятимесячное бремя
Несла с улыбкой перед всеми,
Почти никто изнать не мог,
Что дама эта – «в положеньи»,
Что ей – родить к июню срок.
Да, помогали и корсеты,
Но на иных напяль корсет –
А всё равно фигуры нет,
И для лица корсетов нету,
А лик Натальи без белил
И без румян прекрасен был.


                15.

Обычно с сёстрами являлась
Она на праздничных балах.
Екатерина отличалась
Особой живостью в очах,
И отличалась чернотою.
Александрина – простотою,
Но не наивной, не пустой,
И были стройными все трое,
Все в мере скроены одной,
Но меж сестёр одна Наталья
Чертами, кожею, лицом
Была творения венцом,
Могла казаться идеальной,
Хоть идеала в жизни нет –
Для многих это - не секрет.


                16.

Однажды, кстати, бал давался,
И Пушкин был, меж прочих там.
Когда он в зале показался,
Ведя с собой трёх стройных дам,
Один француз его султаном,
Пашой назвал – никто изъяна
В блестящей шутке не нашёл,
И даже Пушкин сам при дамах
Великолепной шутку счёл.
Француз в России очутился
Примерно год тому назад –
Он был служить за деньги рад,
К чинам за выслугу стремился,
И монархистом твёрдым был,
И царь всё это оценил.


                17.

Француза в гвардию вписали –
В кавалергарды! – дали чин…
Так очень редко отмечали
Кого-то вовсе без причин.
Кавалергарды возмутились, -
Сперва, но вскоре убедились,
Что Жорж  Дантес им всем под стать,
И с ним легко передружились –
Француз умел словцо сказать,
Был обаятельно развязен,
И просто – нравиться умел:
Кто б на него ни посмотрел,
Никто б не молвил:  «Безобразен!»,
А всяк бы молвил: «Ну, даёт!
Ну и французы! Ну, народ!»


                18.

Он мог дурачиться в гостиной,
Мог взять, и выпрыгнуть на стол,
Мог на диване лечь картинно,
Мог каламбурить, мог укол
С улыбкой тонкой вам направить,
Но так, чтоб вас не обесславить,
Чтоб слишком вас не зацепить,
А так, чтоб вас и позабавить,
И связи с вами укрепить.
Девичье племя в восхищенье
Он постоянно приводил,
Поскольку ловок был, и мил,
Имел нахальства смесь с почтеньем
И был красив – не Аполлон,
Но очень, очень не дурён!..


                19.


Он был и Пушкину приятен –
Дантес ему напоминал
Те времена, когда объятий
И славы шумной он искал,
Искал и денег, и признанья,
И обостренное вниманье
Дантеса к пушкинской жене
Поэту зримого страданья
Не приносило – наравне
Француз со многими другими
Был Гончаровой увлечён,
И вместе с ними обречён
Натальи сладостное имя
В мечтах наивных повторять,
И время в этом зря терять…


                20.

Балы успешно завершились.
Натальин полнился живот.
Дни прирастали, и стремились
Добавить Пушкину хлопот.
Подряд явились  в свет изданья
Двух сказок, «Песен», и дыханье
Герой, казалось, перевёл –
Казалось тем, кто в состоянье
Его с понятьем не вошёл:
Долги поэта нарастали –
Пусть это был ещё не вал,
Но Пушкин ясно сознавал,
Что ныне есть, что будет дале,
Что хороши его дела,
Как сажа трубная бела…


                21.

И он в Тригорское собрался.
Хорош! – Наталья на сносях,
До срока день-другой остался,
А господин поэт – в гостях
Сидит, и пьёт чаи с вареньем,
И поднимает настроенье
Себе беседою живой,
И возникает искушенье
Перед его неправотой…
Как мы всегда судить готовы!
А он - разведку совершил,
И для себя тогда решил
Зажить в деревне жизнью новой,
Покой желанный обрести,
И вновь себя в себе найти!


                22.

Так наш Спаситель нас спасает,
Когда мы сами, без него
Бредём, убогие, не зная
Вокруг, по сути, ничего.
Он дарит нам тогда решенье,
Оно ещё не есть спасенье,
Но есть к спасенью добрый путь,
Нам под прохладной доброй сенью
Дано на жизнь свою взглянуть,
Дано к ошибкам приглядеться,
Дано забыть о чепухе,
Дано покаяться в грехе,
Путь даже в мелком, и согреться
Познаньем Духа наконец,
В котором Сын есть, и Отец.


                23.

Он ехал тройкою в столицу,
Глядел на влажные луга,
Соседей сельских вспомнил лица,
Речушек местных берега –
Речушка Сороть… Да, вернуться
Сюда он должен, отряхнуться
От пыли, копоть должен смыть,
К истокам жизни прикоснуться,
А свет до времени – забыть,
Забыть приятелей по цеху,
Долги былые – заплатить,
А новым… Новым – негде быть!..
Прожить в деревне жизнь, как веху,
И в Петербург в лучах зари
Вернуться года через три!


                24.

Ну, а покуда возвращенье
Своё в столицу он связал
С весьма желанным прибавленьем –
Господь второго сына дал
Ему тогда в средине мая.
Жена хотела Николаем
Дитя в крещении назвать.
Поэт, прекрасно понимая,
Какою сплетней обрастать
Придётся имени такому,
Не согласился, и решил:
Григорий, или Гавриил,
И только так, не по-иному!
Наталья это поняла,
И сына Гришей назвала.


                25.

Итак, поэт тогда решился
В деревне жить. На этот счёт
Он к Бенкендорфу обратился,
Открыл пред ним весь свой расход,
Открыл желанья и мотивы,
Просил отставки, но в архивы
Просил, как прежде, допускать,
Чтоб о Петре неторопливо
Работу далее писать…
Но царь опять не согласился –
Не будем спорить, почему:
Не то к блестящему уму
Уж он с сомненьем относился,
Не то – мечты о Натали
Его к решенью привели…


                26.

Чудны пути людских решений!
Свои мотивы  пред собой
Признать не любит даже гений,
И царь с холодной головой
В стремленья Пушкина вникая,
Давал ответ, добра желая
Ему в грядущие года,
Умом немецким понимая
Источник истинный вреда
В неравномерности поэта.
Жуковский! – Вот он, человек!
А тут – всегда возможен снег
Едва ль не в середине лета,
И жар зимой возможен тут!..
И чтzт ли nen и мир, и труд?


                27.

По всем приметам – не надёжна
Такая личность, и она
И для себя самой тревожна,
И возбуждать иных должна
Своей известной остротою –
Ей всё равно не знать покоя,
Подобной личности…  Коль так –
Пусть будет чем-то занятОю,
Пусть служит где-то ради благ
Каких-нибудь своих немалых,
И блага общего – оно
Уж будет в том заключено,
Что разноречий и скандалов
Удастся многих избежать,
Коль личность эту удержать.


                28.

И Пушкин снова покорился –
Слова царя, и стон жены…
Он перед ними вновь смирился,
Но для спасенья из казны
Просить решил большую сумму –
Сто тысяч! Царь чуток подумал,
Дал десять тысяч, отпуск дал –
До полугода, чтобы струны
Поэт у лиры подлатал,
Но Пушкин дальше торговался,
И тридцать тысяч всё же смог
В кредит добыть на долгий срок.
Не всем доволен он остался,
Но дыры главные заткнул
Поэт на время, и – вздохнул…


                29.

Свет летом больше жил на дачах.
Кто дачи личной не имел,
Селился часто наудачу.
Желаньям истинный предел
Конечно, деньги полагали.
В то лето Пушкины снимали
На Чёрной речке славный дом.
Финансы, может, и страдали
При положении таком,
Зато семейство не страдало –
Наталья быстро расцвела,
И в дни июльские была
Уже звездою карнавала –
Её сиянию упрёк
Там предъявить никто б не смог.


                30.

И Пушкин был на карнавалах,
Он тоже летом отдыхал,
В любой воде охотно плавал,
Пешком с охотою гулял,
Ну, и деньгами занимался
(О том я с вами объяснялся).
Так лето красное прошло,
И наш герой писать собрался –
Писать! Писать! Писать! – В село!
Но он не в болдинские сени
Теперь наметился войти –
На Псков! – На Псков он обратил
Теперь мечты о вдохновеньи,
В село Михайловское – там
Он думал форму дать мечтам.