Семья

Когда мы с тобою остались одни,
вечерами по детям тоскуя,
я перелистывал наши дни,
где ссоры чередовались с поцелуями.
Помню, я приходил с работы,
валился с ног, бывал с тобою груб,
пожалуй, я рассчитывал на льготы,
но лишь обиды ты срывала с губ
и раздраженно все ворчала, ворчала,
что я c тобой бываю небрежен,
что – «изменился», что – «не прежний»,
и, сокрушаясь, продолжала,
что на стороне я имею женщин
и с ними ласков, а не с тобой…
И я жалел, что вернулся домой.
Я ненавидел эти разговоры!
Считал постыдным делом и позором.
Просил: «Успокойся, что за бредни,
соседи услышат, будут сплетни…»
Но ты не слушала,
                не слышала уговоров,
и мне хотелось сбежать в леса,
                в просторы…
Но проходило время –
             и все как прежде:
крушились мои надежды –
ты мучилась и мучила меня,
я не успевал забыть обиды, остыть,
но я дорожил тем, что мы семья,
что дети взрослые…
                Прости
за то, что был несправедлив порой
и резок был, редко дарил цветы,
молчал временами, как гобой,
который забросил музыкант,
за неизлеченные, быть может, раны…
Чтоб любить – тоже нужен талант,
но люди чаще бесталанны…

Октябрь 2004