Герби

Герби, или История одной фотографии,
рассказанная автору Юлией Шрайбер


Не отразилась ни в одном
российском гербе,
ни в областном, ни в городском,
речушка Герби.

Журчащим перебором струн
по серой гальке
стекает с гор она в Амгунь,
вся без утайки.

В далёком семьдесят шестом
на берегу её крутом
стояли дети босиком,
их было семеро.
Теченьем лето унесло.
Бил по щекам наотмашь зло
и целовал, скуля, в чело
их ветер с севера.

Отец их, Зайцев, был связист.
и в эти дебри
его забросило как лист
на речку Герби.

На сотни вёрст кругом тайга,
вот работёнка!
Лишь речка лижет берега
как собачонка.

Печь, деревянная изба,
в соседях - техник.
И все - сплошная голытьба,
сапог - и тех нет.

Раз в месяц с неба вертолёт,
винтом гундося,
хвостом над избами качнёт -
продукты сбросит.

И снова дни как мошкара,
за датой дата,
летят из юности утра
на свет заката.

Не отражаясь ни в одном
российском гербе
течёт по гальке день за днём
речушка Герби.

Всё изменилось вдруг.
Солдат
пригнали к сроку,
и разместили Желдорбат
неподалёку.

И измеряя кривь земли
под небом мглистым,
по шпалам будущим прошли
геодезисты.

Снимал их фотоаппарат
весь путь по карте:
так семь неграмотных зайчат
остались в кадре.

На всю ораву мелких ног
аборигенов
на Герби не нашлось сапог
одновременно.

В далёком семьдесят шестом
на берегу её крутом
стояли дети босиком,
их было семеро.
Теченьем лето унесло.
Бил по щекам наотмашь зло
и целовал, скуля, в чело
их ветер с севера.

Был Зайцев, как любой мужик,
кутить умельцем
и заложить за воротник
ходил к путейцам.

А те имели скромный быт
и, не жируя,
не водку пили или спирт,
а тормозную.

Как жидкость медленно течёт
в стакан гранёный!
И в каждой капле дремлет чёрт -
большой, зелёный.

Ему всё мало - пей да пей,
в душе - истома.
Плевать, что семеро детей
отца ждут дома.

В один из жёлто-серых дней
с рассветом мокрым
отец их вышел из сеней,
гонимый чёртом.

То бес из глаз его, из недр
вовне ломился,
но Зайцев петлю сплёл на кедр
и удавился.

В далеком семьдесят шестом,
перед повешенным отцом
стояли дети босиком,
их было семеро.
Теченьем лето унесло.
Бил по щекам наотмашь зло
и целовал, скуля, в чело
их ветер с севера.

Согнув земную твердь в дугу
солдаты вскоре
проложат рельсы сквозь тайгу
навстречу морю.

И там, где ветер целовал
зайчат в ту осень
сегодня станция, вокзал
и ЭЧ-8.

А с гор всё также день за днём
стекает Герби,
не отражаясь ни в одном
российском гербе.

Давно забыт теодолит,
буссоль, работа...
Но Юля бережно хранит
той встречи фото.

В далеком семьдесят шестом
на черно-белом снимке том
стояли дети босиком,
их было семеро.
Теченьем лето унесло.
Бил по щекам наотмашь зло
и целовал, скуля, в чело
их ветер с севера.