С. Кубелка. Зрелой женщине принадлежит мир

Susanna Kubelka von Hermanitz. "Наконец-то за 40. Зрелой женщине принадлежит мир".
Фрагменты из главы "Одиночество старости или о бабушках и немолодых дамах"

Книга написана в расцвете европейских женских движений, тогда особое внимание было уделено положению женщин, создавались министерства, отделы, общества и прочие институты, занимающихся социальными, политическими и законодательными вопросами по делам женщин всех возрастов. Здесь – чисто документальные личные впечатления автора Сусанны Кубелки.
Перевод по изданию 1980 года. Перевожу только то, что мне в данный момент показалось интересным и всегда актуальным. (10.09.2014).


***
МАДАМ БРАЛЕ ИЗ ФРАНЦИИ

Ухоженные немолодые дамы очень часто встречаются на улицах Италии и Франции. Они так хороши, что невольно оглянешься вслед. С такой особой я познакомилась сразу же в первый год жизни в Париже. Семья знакомого врача пригласила меня провести с ними пару недель в Бретани в их загородном доме, старом, прекрасном, сложенном из седого камня. Дом принадлежал Grossmama – бабушке. Тем летом ей исполнилось 80 лет. У неё была длинношёрстная такса, неисчерпаемый юмор и энергия и, вообще, она была любезнейшим человеком, какой мне когда-либо встречался. И хотя её дочери были моими ровесницами, мне больше нравилось быть именно с ней. Она была интересной личностью. Не красавица в классическом смысле слова, несколько склонная к полноте, поскольку любила хорошую еду. Однако она обладала таким обаянием и порывистостью в своих движениях, что и на улице в толпе привлекала к себе внимание.

С мадам Брале я проводила великолепные дни. Погода была лучезарно прекрасной и после обеда мы сидели в саду под огромной липой, лущили горох и бобы, в то время как девушка из деревни занималась прочей малоприятной работой как резка лука или чистка картофеля. У наших ног лежал пёс, жужжали пчёлы, а мы вели бесконечные разговоры о Франции во время войны, о её юности и счастливом супружестве, о жизни Шопена и Моцарта (мадам Бралe превосходно играла на фортепиано), о том, что французские концертные рояли фирмы Гаво могут конкурировать с австрийской Бёзендорфер.
Философия мадам Брале проста. Для неё жизнь была прекрасна. Как большая оптимистка, она во всём видела положительные стороны. Мадам Брале очень любила своего мужа и вместо того, чтобы жаловаться на седьмой год вдовства, радовалась тому, что в течение тридцати лет наслаждалась счастливой супружеской жизнью. «Сусанна, - говорила она мне, - вы непременно должны выйти замуж. Я тридцать лет была замужем и тридцать лет была счастлива». Похоже, что так действительно и было, потому что во всем её поведении не чувствовалось не тени горечи.

Что ещё неукоснительно соблюдала мадам (и это выглядело очень серьёзно), так это её обед и ежедневный уход за собой. Каждый день после обеда и кофе, регулярно, примерно в половине третьего пополудни она поднималась в свою спальню с кувшином горячей воды (в доме не было водопровода, только цистерна во дворе). Приближаясь к лестнице, ведущей на второй этаж, она громко сообщала всем нам: «Дети, я иду наверх, чтобы привести себя в порядок».
И когда примерно в пять она появлялась снова, на ней было красивое платье, какой-нибудь подходящий шелковый платок, немного румян и помады на лице, под мышкой книга или ноты и верный пес на запятках. Она являла собой приятнейшее зрелище – никак не назвать иначе, излучала доброжелательность и чувство, что мир – в полном порядке. И даже если знать, что это не так, все же порой провести, не торопясь, часок с иллюзией идеального мира - есть истинное благословение.


ДАМА ВСЕГДА ОСТАЁТСЯ ПРЕКРАСНОЙ

Ухаживать за собой, интересоваться одеждой – это не привилегия молодости. Тот, кто имеет хорошую фигуру и любит красиво одеваться, тот должен носить то, что ему нравится. Злой упрек: «Ты одеваешься как подросток», который превратил в ад жизнь целого поколения женщин, сегодня едва ли произносится. Теперь с ним в виду имеется нечто совсем другое, а именно: "Ты выглядишь очень молодо и потому смеешь даже подчеркнуть это". Сегодня ценится только одна истина - собственный вкус. Больше никого не вынуждают с помощью одежды подготавливать себя к старости, как это было принято в 19 веке. Если у тебя спортивный вид, то можешь и в 80 лет носить джинсы и простой свитер, и в купальнике произведёшь хорошее впечатление. Тот, кто сохранил элегантность, не имеет никаких оснований уступать в этом молодым.

А теперь о тёте Кларе.
Тётя Клара была воплощением элегантной жительницы Вены. Она была красивой, полногрудой, весёлой блондинкой. Если она путешествовала (а это сохранилось в ней до глубокого возраста), её сопровождали неизменные четыре картонки со шляпами. К сожалению тётя уже умерла в 89 лет. Но до последнего вздоха она не потеряла своего очарования. Всю свою жизнь тётя Клара на лето выезжала на свежий воздух в деревню к моей бабушке. Каждый раз перед её прибытием здесь всё приходило в великое волнение. Проветривались комнаты, перестилались постели, выбивались ковры, подготавливались букеты из свежесрезанных цветов. И наконец появлялась тётя Клара –в дорожном платье с шелковым шарфом, восхитительно благоухающая, в сопровождении нескольких чемоданов из свиной кожи и вышеназванных шляпных картонок, которые для меня символизировали большой мир как таковой.

Тётя Клара жила в самом красивом доме деревни. Он находился рядом с церковью и был построен как летняя резиденция для епископа из города Пассау. Жильё состояло из трёх комнат с темной тяжёлой мебелью и прекрасными коврами. А ещё там был стеклянный шкаф, в котором находились чудесные вещи, в том числе хрустальный сосуд с нюхательными солями и флакончик для розового масла.

Ежедневно после обеда она принимала визитёров, и я с бьющимся сердцем стояла перед высокой, тяжелой, блестящей дубовой дверью и ждала, когда на мой застенчивый стук раздастся властное: «Войдите!».
Я была готова часами находиться рядом со старой дамой, так велика была ее притягательная сила для меня – полуребёнка. Так хотелось мне быть такой же. Никому бы не пришло в голову посмеяться над ее одеждой, шарфами, шляпами, драгоценными духами. Она на это как-то сказала: «Заметь, важнейшим в жизни является стать Дамой. И на это уходит определённое время. Но если ты стала настоящей Дамой, то тебе уже не нужно бояться старости. Дамы всегда остаются прекрасными!». Она и была такой до последнего вздоха.

Старение – может быть прекрасным. И существует также как благодать. Кто это делает правильно, тому не нужно бояться старости. Итак, не должно быть ложной скромности, нужно сохранять осанку, показывать, из какого дерева ты высечен. Жизнь так многогранна, что всегда есть возможность правильно себя применить. Стареть со стилем, мужеством и юмором - в этом рецепт. Тому есть достаточно примеров. И нет никакой причины в мире, почему бы сам этого не смог достичь.


НАСТОЯЩАЯ ДАМА В 83-Х ЛЕТ

Про английскую Grossmama - бабушку тоже есть что рассказать. Когда я с ней познакомилась, то сразу поняла: ага, это настоящая дама. Она соответствовала всем представлениям о даме, хотя её жизнь была нелёгкой и в ней появилась известная жесткость, что было трудно не заметить.

Она была чувствительной юной девушкой из хорошего дома, мечтавшей о художественной Академии. Она хотела стать художницей и, выходя замуж за человека, который показался семье вполне достойным, получила адекватное приданое. Вначале она всё же занималась живописью. Но не долго. Она убедилась, что из-за неосторожности и расточительности ее мужа их совместное состояние тает на глазах. Итак, она спохватилась и ей чудом удалось избежать полной катастрофы и спасти владение двумя домами, которые она получила в приданое.

Ко времени нашего знакомства Grossmama было 83 года. Она не принадлежала к числу любезных личностей, но внушала уважение. Семья признавала её как сильнейшего члена всего клана и каждый воспринимал её очень серьёзно. Она занимала один из двух своих домов, которыми управляла самостоятельно и ей и присниться не могло, чтобы уйти в дом призрения для стариков. Grossmama наслаждалась своей квартирой и садом; по настроению занималась живописью; ежедневно готовила – это доставляло ей удовольствие; в будни пекла свой хлеб, а в конце недели - маленькие превосходные печенья из тёмной муки с большим количеством изюма, которые называла «кексы-камушки». Она не принимала никаких медикаментов и признавала единственный вид витамина В в виде пивных дрожжей. Их Grossmama глотала ежедневно. «Дорогое дитя, - говорила она мне, - ты должна себе зарубить на носу, что жить долго – это не секрет. Ты можешь всё, действительно всё себе позволять, но ты должна это делать с шармом и умеренностью».

Я впервые увидела Grossmama в доме моей свекрови, она сидела в элегантном кресле, седые волосы уложены в красивую прическу, на щеках - немного румян, губы подкрашены помадой деликатного оттенка. Она была лучшим доказательством тому, что ничто так не подходит почтенной даме, как немного цвета на лице. Во Франции давно распознали, что сдержанно подрумяненные щеки образуют идеальный контраст с белыми волосами. И если у кого-то как у  Grossmama красивые губы, почему бы их не подчеркнуть?
Соображение: мне прихорашиваться ни к лицу и не по летам – это глупость. Стар или молод – это все один и тот же человек. Я видела фото Grossmama в молодости. Высокий лоб, большие ясные глаза остались и сейчас. Почему же ей прекратить ухаживать за собой?


ЛИЗА ФЕЛЬДНЕР, ПИАНИСТКА

Можно сказать, что одиночество в старости - это недоразумение. Но что делать, если у вас нет семьи? Вам будет гораздо труднее? Нет. Совсем не обязательно!

Ярким примером этого является непревзойденная почтенная старушка по имени Лиза Фельднер. Она была последней пианисткой моего отца -  капельмейстера. Когда она рассказывала нам о своей жизни, мы только диву давались.

Родилась она в 1896 году. Родители послали ее в школу-интернат (Pensionat), где она научилась игре на фортепиано. Ее музыкальная одаренность вскоре привлекла  внимание. Ей разрешили продолжить обучение музыке. И что она сделала, закончив его? Она стала членом шикарной дамской музыкальной капеллы и с ней объехала весь мир.  Она проехала не только всю Европу, но также и Египет, Марокко, Тунис. Она играла в больших элегантных концертных кафе того времени, имела больше поклонников, чем ей хотелось бы. Как-то раз она поддалась слабости и вышла замуж за одного музыканта, но через два года они разошлись. Чтобы начать новую жизни она в кратчайшее время освоила другой музыкальный инструмент - трубу, получила новый ангажемент и снова отправилась в турне.

В ту пору мой отец искал пианиста, а Лиза как раз была в Европе. Она послала ему короткое письмо, оказавшееся самым коротким из всех писем-заявлений на это место, полученных им от других претендентов. В нём стояло, что через десять дней в среду утром она бы приехала и сыграла у нас дома. Даже даты рождения не было. Если бы Лиза Фельднер послала ему нормальное заявление, вероятнее всего он её даже не пригласил бы на пробное выступление. Итак, она приехала. Первое, что подумал мой отец, взглянув на нее: "Ну, уже не молоденькая...". У всех окружающих - явно то же мнение. На пианистке было старое серо-зелёное пальто, шляпа неопределенной формы. Но что сразу бросалось в глаза - это её большой нос. Потом она села за рояль. И начала играть…

Отец заулыбался и стал перебирать свои ноты. Она играла всё, что он ей предлагал. Если произведение было незнакомым, она бегло играла с листа. Чудо свершилось: мой отец достал свою скрипку и они вдвоём ко всеобщему удовольствию музицировали до позднего вечера. Он нанял ее, не раздумывая, и она оставалась с ним до его кончины через шесть лет.

Если бы Лиза Фельднер послала ему нормальное заявление, вероятнее всего он её даже не пригласил бы на пробное выступление. Она появилась у нас, когда ей было далеко за семьдесят. Но, судя по всему, возраст не влиял на неё. Мы тогда говорили, что Лиза будет играть до ста лет, пока не упадет рядом с роялем. Летом Лиза играла в курортном оркестре Верхней Австрии, зимой - в одном изысканном концертном кафе Вены. Она прекрасно выглядела на подиуме в элегантном длинном платье, была безупречна в своем мастерстве и обладала замечательным свойством: отсутствием ложной скромности.

В редкие недели, свободные от ангажементов, она путешествовала по миру и навещала друзей. Как я рассказывала, мы познакомились с Лизой, когда ей было уже за семьдесят. Говорят, что в такие годы уже не заводят новых друзей. Это совсем не так. Лиза Фельднер стала очень близким другом нашей семьи. Она навещала нас, мы навещали её, и мы были не единственными, кто поддерживал с ней тесный контакт. Лизе без сомнений не приходилось жаловаться на одиночество.

А теперь еще раз о внешности, чтобы с этим сразу разобраться. Есть красивые старые люди. Мужчины и женщины. Кто-то из них был красивым и в юности. Но другие стали такими лишь в преклонном возрасте, благодаря жизненному опыту и постоянной работе над собой. Красота складывается из многих составляющих: осанка; полные достоинства движения; манера поведения; не напускная доброжелательность; выражение лица и так далее. В этой красоте много содержания. Поэтому красивые старые люди нередко производят гораздо большее впечатление, чем молодые.

Таким я до сих пор помню элегантного английского джентльмена, которого я встретила в первый год моей жизни в Англии. Было лето, и, как я часто делаю, я поехала на выходные к бабушке моего бывшего мужа. У бабушки был большой дом, и несколько этажей она сдавала отдыхающим. Упомянутый джентльмен и его жена арендовали у нее верхний этаж. Когда я увидела его впервые, я не могла говорить. Я стояла у окна с чашкой чая, когда он - высокий, стройный, величавый - прошел через сад на улицу. У него было благородное лицо, очень белые волосы и, как объяснила мне бабушка, ранее он был офицером в Индии. Когда она добавила, что ему восемьдесят шесть лет, чашка чуть не выпала из моих рук. Я не могла в это поверить. И впечатление, которое он произвел на меня в мои двадцать пять лет, было настолько велико, что я до сих пор вижу его лицо перед собой.