Непутевые судьбы наши

     В сентябре 1985 года я приехал в Ноябрьск. Приехал вечером. Ночевать пришлось в Ноябрьской геофизической экспедиции, располагавшейся ранее на въезде в город. Так, с товарищем, с которым я познакомился в поезде и, который приехал на работу именно в эту экспедицию, мы заночевали в одном из балков, куда нас определили ребята. В правой половине балка я увидел на стенке приколотый кнопкой кусок тетрадного листа, а на нем вписанное четверостишие.

Не первую в тайге бичую зиму я,
Когда из всех живых лишь я да речка.
Про черный день пора найти любимую,
Про черный день родного человечка.

     Мне оно так понравилось, что, прочитав его пару раз, -  моментально запомнил.
     Жизнь настолько непредсказуема и удивительна, что не знаешь, где окажешься и
что с тобой будет. В 2003 году мне и самому довелось отработать сезон помощником машиниста (помбуром) в Трамаганской геофизической экспедиции. Эта работа сезонная и она немного сродни профессии моряка. Только там матросы уходят в дальние походы и рейсы, где они трудятся и живут, как бы в замкнутом пространстве при одной и той же окружающей их панораме  безбрежных вод стылых морей. Здесь же: белое безмолвие, тайга, пустыри, мороз и метели постоянные и надоедливые спутники всего рабочего сезона геофизических партий. Плюс та же тесная атмосфера далеко не комфортного проживания работяг. А это все накладывает свой особый отпечаток на рабочее настроение и быт сейсмиков. Надо сказать, что работа буровых бригад особенно напряжённа. Здесь надо прилагать не только максимум физических усилий,  проявлять выносливость, но, может быть, в большей степени и терпение. Быть готовым к любой неординарной ситуации и с честью из нее выходить. Вобщем-то, все так и было. Я воочию убедился, что там работают настоящие Специалисты и настоящие Мужики.


   Ребятам из СП – 81 посвящается


НЕПУТЕВЫЕ СУДЬБЫ НАШИ

Я как в детстве на подножку трамвая,
Прыгну ловко на родные подсанки,
И пока до пикета еду,
Помечтать обо всем успею.


И окину взглядом эту окрестность,
Одичалые эти дали…
Мы на профиле, как в тоннеле,
Свет в конце его, нас так манит.

2

Наворачивай, парень, шнеки,
Заварганивай, повар, кашу.
Одинокие мы навеки,
Непутевые судьбы наши.


И вот так по тайге бродяжим,
И вот так по земле кочуем.
Ничего я себе не нажил,
Где попало, я щас ночую.


Ни семьи, ни угла, ни хаты…
Где моя молодая поросль?
Мы с тобою, брат, машинисты,
Здесь у нас нефтяная отрасль.


Мы с тобою сейчас  в сезоне,
Словно в море, в далеком рейсе.
И пока что с тоски не воем,
Хотя многое здесь нас бесит.


Вот парняга сквозь зубы цедит,
Взглядом злым постоянно косит.
Он ночами не спит и бредит
И, конечно же, он напросит.


Да такое уж здесь бывало!
Всем понятно: устал парняга.
За балком моим ветер воет,
А в балке поспевает брага.


Наворачивай, парень, шнеки,
Заварганивай, повар, кашу.
Одинокие мы навеки,
Непутевые судьбы наши.


Наливай-ка, парнишка, пенной!
Наливай, говоришь, созрела?
Чтоб метель этой ночью лунной
“Колыбельную” нам пропела.

3

Воедино сомкнутся кружки,
Помечтаем сквозь дым табачный.
День уходит, он нами прожит –
Это тоже ведь что-то значит.



Ночью выйдешь, считаешь звезды.
Сколько их в этот миг упало?
От того, что все так непросто
Мне немножечко грустно стало.


Промелькнет этот зимний вечер,
Пересилим все дни и ночи.
Но дождемся желанной встречи,
Может, этого кто-то хочет?


И назло этой жуткой вьюге
Тянем сани к концу и свету…
Написать бы письмо подруге,
Но подруги-то, жаль, и нету.


Вот вернусь, получу “капусту”
Зазвеню в кабаке рублями.
Завернут, как обычно, “ласты”
И явлюсь с синяками к маме.


Наворачивай, парень, шнеки,
Заварганивай, повар, кашу.
Одинокие мы навеки,
Непутевые судьбы наши.


Утро вызрело красной гроздью
У речонки немой рябины.
Завздыхали все полной грудью –
Ни похмелья вам, ни кручины!


Все тепло из балка исчезло
И вставать тяжело со шконки.
Печь топить, брат, тебе приспело;
Благо высохли все портянки.

4

Распалилась, пошла, завыла
Наша общая мать-буржуйка.
Нарезай-ка, парнишка, сало,
С мерзлым хлебом его пожуй-ка.


Но горячим, чаем запимши
Чесноковый тугой “наркотик”
Я слагаю попутно вирши,
Надевая весь в глине ватник.


Наворачивай, парень, шнеки,
Заварганивай, повар, кашу.
Одинокие мы навеки,
Непутёвые судьбы наши.



Для меня нету лучшей песни,
Чем метельные эти вои.
И не слышал я слаще музы,
Чем тот скрип от стальных полозьев.


Я не видел еще Сиянье,
Да и горя, считай, не мыкал.
От натуги балок мой стонет
И мороз нам узоры выткал.


Процарапаю синь-оконце
Сквозь которое свет нам пролит.
И проглянет сквозь стужу солнце,
Но его уже к низу клонит.


Наворачивай, парень, шнеки,
Заварганивай, повар, кашу.
Одинокие мы навеки,
Непутевые судьбы наши.

5

Одолеем проклятый профиль,
Где наш трактор в болото валит.
Здесь следы наши, словно строфы,
На листе этих снежных далей.


Искромсаем, изъездим площадь.
Рассечём поперек, и долью.
В темноте, напролом, на ощупь
Поведем трактора из поля.


Эй, сейсма! Побыстрее “косы”
Заплетай же в последний профиль!
Вот закат нынче небо красит
И косач красной рдеет бровью.


Это значит: что скоро, скоро
Караваном большим пустынным
По болотам и через горы
Мы на базу с тобою тронем.


Подтяни на гусянках траки,
Заварганивай, парень, брагу.
Одинокие мы навеки,
Заправляй же полнее флягу.


И за пенной забудем горечь,
Все никчемные перебранки…
Вот вернулись мы, будто с моря –
Отбивай же сильнее склянки!

6

Только стоп!
Не пойму, ребята?
Явь ли это? А, может, снится?
И бегу я за птичьей стаей,
Как за счастьем за синей птицей.

…………………………………………………………..

Ещё видел:
Звезда упала.
Один миг! – и она сгорает.
Тишина. Мы все едем, едем
И не видно конца и края.

СЕРГЕЙ АНКУДИНОВ