На изломе последней земли

Закопытил олень, задрожал перед дальней дорогой.
Долго бресть и бежать ему к краю последней земли.
Свежий ветер меня наполняет, как парус, отвагой,
Чумы в тундре, как вехи, маячат, клубятся вдали.

Скоро Вечер откроет калитку её несказанного дома,
Её  Ночь, словно детку, напутствует шепотом в путь
И мне надо успеть доскакать, добежать до небесного этого слома
О любви ей сказать, и в глаза напоследок взглянуть.

Вот она, как на подиум тихо и выспренне всходит,
Распустив по плечам, золотые свои волоса
Еще миг – и я с ней!
Но мне кажется, - кажется, кто-то её от меня почему-то уводит,
И мне кажется, что: не по воле своей она прячет зачем-то глаза.
Я приник к ней душой и младенцем тянусь, будто к маме.
И как будто уж нет ничего этой тяги сильней.
И мне чудится, - чудится будто бы я на другом всеобъемлющем стане,
И копытит хрустальный покров незнакомой звезды мой олень.
Я к излому земли, где врата той обратной дороги.
Отворить и ступить за порог той незримой черты
И уж видел закат и снега, но… вдруг сами собой подкосилися ноги,
Как у путника, тот, что в метель не осилил последней версты.
 

Пред вратами немой окаянно творил я молитвы,
Неустанно крестясь, как учила меня моя мать.
Ощутил и воспринял на шее холодные острые бритвы,
И с усмешкою понял, что больше с колен – никогда – никогда
                уж не встать.
И чтоб краски заката сильней впечатляли и жили
Своей крови добавить кого-то усердно прошу.
И прошу, чтобы вы неразлучно при жизни друг друга любили!
И Того кто творит нашу жизнь на изломе последней земли
Я вас так же любить попрошу.


СЕРГЕЙ АНКУДИНОВ